— Ты спрашивал: есть ли способ борьбы с робостью и страхом, — напомнил Матвей. — Воспользуйся опытом предков. Что издревле делали русские воины, бросаясь в атаку?

— Кричали: «Ура», — чтобы напугать врага, — пожал плечами красноармеец.

— Ну, таким мяуканьем тебе врага не напугать, и самому не приободриться, — усмехнулся командир и потребовал: — А ну–ка, скорчи страшную рожу и взреви яростным тигром.

Скривить страшную физиономию молодому бойцу не удалось, но заорал в лицо командира он протяжно и дико.

Дав воину чуть проораться, Матвей властным взмахом руки прервал вопль.

— А теперь боевое настроение поднялось?

— Так точно! — отдал воинскую честь раскрасневшийся боец.

— Предки знали, что делали, — похлопав парня по плечу, обратился ко всем Матвей. — Крик пробуждает ярость, заставляет нервную систему перейти в боевой режим, кровь насыщается адреналином, повышается тонус мышц, обостряются все чувства. Марафонец, скажи: исчезла ли твоя робость?

— Да я всех зубами рвать готов!

— Вот теперь можно и в бой идти, — отошёл в сторону Матвей. — Шах, командуй в атаку.

— За мной, в атаку! Ур–а–а! — забыв разомкнуть пошире строй, бросился вперёд замкомотделения.

— Ура–а–а!!! — рассыпаясь по сторонам, кинулись вдогонку красноармейцы.

Чуть разбежавшись, новобранцы вспомнили наставления Кадета и стали закладывать крутые виражи по полю.

Красноармейцы на рубеже стрельбы прекратили упражнения и, обернувшись, удивлённо уставились на наступающее с тыла дикое воинство.

«Парагвайцы» вопили от души и странно кривлялись, скачками двигаясь, то вперёд, то в сторону. Торопливо передёргивая затворы, они целились в обескураженных сослуживцев и изображали стрельбу. На зверских лицах сверкали оскаленные зубы, бойцы орали во всю глотку, глаза навыкате — так и казалось, что перебегут дорогу и бросятся врукопашную.

Новобранцы на стрельбище инстинктивно попятились, сбиваясь в группки для защиты от кривляющихся и орущих сумасшедших. Однако, достигнув дороги, буйные придурки внезапно замолкли и бегом бросились назад, через каждый десяток шагов оглядываясь и вскидывая к плечу винтовки.

Командир взвода и инструктор по стрельбе были явно не в восторге от прерванных занятий, как и поспешивший к месту учинённых безобразий комбат. Заметив приближающегося майора, к нему навстречу поспешил с докладом Гусев.

Выслушав торопливый речитатив наблюдателя, комбат коротко выразил своё мнение о методах обучения Кадета и красноречиво широко махнул рукой, явно указывая буйному отделению, куда он их посылал, чтобы не мешали занятиям остальных новобранцев.

Парагваец не стал дожидаться, когда старлей донесёт пожелания комбата до шумных, сумасбродных подчинённых и отдал логичную команду:

— Отделение, за мной, бегом марш!

Ещё не отдышавшиеся от совершённого учебно–боевого рейда, бойцы, шатаясь, поспешили за командиром отделения. Где–то позади раздавалось призывное «кряканье» размахивающего руками Гусева. Толстенький старлей не мог угнаться за, хоть уже и сбившими дыхание, но молодыми спортсменами.

Кадет заставил бойцов совершить полутора километровый забег до дальнего края стрельбища, обогнув его по широкой дуге и выйдя к кромке леса.

— Привал, — наконец–то объявил измученным, задыхающимся бойцам командир и сделал нелестный для спортсменов вывод. — Бегать с оружием вы не умеете. Ничего, будем учиться.

Оправдываться никто не стал, да сейчас и не смог бы — уставшие парни повалились на траву и, словно выброшенные на берег рыбы, беззвучно хватали ртами воздух.

— Товарищи красноармейцы, наше отделение успешно выполнило поставленную боевую задачу, — прохаживаясь перед вповалку лежащими бедолагами, издевался мучитель. — Однако боеприпасы у нас закончились, а по пятам отряд преследует противник. Нам поставлена комбатом задача идти… — сделав красноречивую паузу, Матвей усмехнулся и махнул рукой, указывая направление, — в расположение воинской части. Однако справа от нас в самом разгаре стрелковый бой, а слева расположен охраняемый противником лесной массив.

Матвей, действительно, видел колдовским взглядом караульных в лесной чаще, охраняющих во время учебных стрельб периметр полигона от заблудившихся грибников. Ещё он заметил, что вдоль полуметрового земляного бруствера, отделяющего стрельбище от соснового леса, тянется широкая ложбинка, очевидно, вырытая бульдозерами, нагребавшими защитный бруствер. Поле заросло высокой травой и казалось ровным, но вдоль земляной насыпи пролегала неглубокая плоская выемка, на полметра ниже уровня стрельбища. Дожди размыли её края, стерев чёткий перепад высот, а густая некошеная трава и вовсе скрывала разницу от взора.

Командир вытянутой рукой указал отделению направление движения:

— Поэтому единственным, относительно безопасным, маршрутом является путь вдоль земляной насыпи. Со стороны леса продвижение нашего отряда будет скрывать полутораметровый бруствер, а со стороны поля укроет высокая трава.

— Безопасный? — поднявшись на локтях, глянул вдоль земляной насыпи Шах и с ужасом заметил, как несколько пуль выбили фонтанчики пыли.

— Относительно, — пожав плечами, невинно улыбнулся изверг. — Если не высовывать голову из травы, то по нам прицельно бить никто не будет, ведь нижний срез мишени на стрельбище закреплён на высоте около тридцати сантиметров, дабы хорошо был виден при стрельбе из положения лёжа.

— А если пуля ниже пойдёт? — поёжившись, представил нерадостную перспективу коренастый боец.

— Ты, Лучник, зад не отклячивай, тогда и штаны латать не придётся, — продолжал издеваться сумасшедший парагваец. — С расстояния в километр, даже снайпер не попадёт в ползущего по траве бойца. А пули, которые не легли на поле перед мишенями, обычно уходят выше ростовой фигуры. Заметьте, сколь много отметин на крайних стволах сосен — будто дятлы исковыряли.

Многочисленные светлые выщерблены на сосновой коре не придали уверенности новобранцам. Постепенно восстанавливая дыхание после быстрого бега, парни поднимались с земли и робко взирали на избитые пулями стволы сосен, забором уходящие вдоль стрельбища на сотни метров.

— Я уже говорил, что по уложенной на землю доске каждый пройдёт, — решил воодушевить оробевших спортсменов Кадет, — а вот теперь обстоятельства подняли нам планку чуть повыше. На войне по вам будут бить из пулемёта, прицельно. Или вы думали, что злой сержант вас заставлял ползать по-пластунски, чтобы поизмываться над новобранцами. Нет, он вас учил выживать в смертельном сражении. Кто с пролитым потом на полигоне не усвоит солдатскую науку, тот будет расплачиваться