— У меня все хорошо, я ненадолго, вечерним автобусом поеду в квартиру, надо подготовиться к экзамену, — пыталась я держать улыбку, все же они меня ранили.

— Хорошо, тебе с собой что-нибудь собрать? Или может денег дать? Ты квартиру оплатила? — налетела мама на меня с вопросами. Это было не свойственно ей. Похоже она не на шутку испугалась потерять мое расположение.

— Ничего не нужно, мам, спасибо, — сказала я сквозь улыбку и успокаивающе взяла мать за руку.

Мать весь вечер заметно нервничала, краснела и то и дело собирала волосы за уши. Пока я играла с братом, она сунула мне что-то в карман и окрестила путь. Думала, что я не замечу. Ей было явно страшно за меня. Вероятно, она что-то предчувствовала.

— Ты нас, пожалуйста, не бросай, мы тебя очень любим, — сказала на прощание мама и чмокнула меня в щеку.

Я пошла на остановку и ждала автобус. И неожиданно мое сердце бешено заколотилось. Я всеми фибрами почувствовала, что с кем-то из моих близких что-то случилось. Я мысленно молилась за Павла.

— Свет, я скоро приеду, не засыпай, — сказала я по телефону подруге.

Света не могла переступить через себя и поехать к родителям, поэтому на страх и риск осталась в квартире.

— Не поняла. А как же ночую у Гриши? — очень удивилась подруга.

— Я тебе ключи от его квартиры отдам, решила не оставаться, — я дико нервничала и бездумно выкидывала из кармана мусор. Заметив, что мама сунула в карман денег, я фыркнула, но потом мысленно поблагодарила ее. Выключив свой старый смартфон, я села в автобус.

* * *

Я снова не могла уснуть, поэтому заняла диван в гостиной, а Свете предложила свою комнату. Я лежала и чувствовала себя никчемной. Посреди ночи я услышала, что кто-то скребется в окно и не на шутку перепугалась. Я тихонько, чтобы не разбудить Свету взяла деревянную швабру и подошла к окну, что ведёт на пожарную лестницу и остолбенела. Мои глаза явно обманывали меня. Швабра выпала из рук, а я не могла пошевелиться.

Там был Паша. Растерявшись, я даже не сразу впустила его.

Открыв окно, я еле сдержалась, чтобы не взвизгнуть от счастья, но он придержал мне рот рукой. Но сам Паша не смог сдержать эмоций и сжал меня в крепких объятиях.

— Здравствуй, малая, — сквозь улыбку произнёс Павел.

Я не могла произнести ни слова, только сильно обняла его. Бесконечные слезы сильным потоком струились из глаз. Наконец-то…

После того как мы, так скажем, налюбовались друг другом и пришли в себя, мы тихо присели за стол и еле слышно начали беседу. Мне очень его не хватало. Но у нас было катастрофически мало времени на разговор. Он очень спешил.

— Прости меня, малая, за брата. Я этого совсем не хотел. Мне ужасно жаль. Я очень испугался. И не знал как себя повести. Но я никогда не бросил бы тебя и тем более Богдана. Спасибо, что поверила в меня, — держал он меня за руку. — Ты уже в курсе, что я немного влип. И когда я ехал тебя поздравлять, эти люди тоже там были и наблюдали за вами с Богданом. Когда я их увидел и отвлекся, случилось непоправимое… Я никогда себя не прощу за твоего брата, — его глаза слезились. Видно было, как ему больно и мое сердце от этого сильно сжималось.

— Паш, все в прошлом, сейчас главное не это. Но у меня остался лишь один вопрос по этому поводу. Ты уехал, чтобы эти люди не поняли, что мы очень близки и не могли причинить нам вреда? — смотрела я прямо в его зеленые глаза.

Он утвердительно кивнул. Я знала, что он меня не предаст и не воткнет нож в спину. Но мне стало чертовски больно от того сколько он пережил пока я верила в невесть что.

— И ты меня прости, что сразу не поняла этого. Я так была зла, что мои глаза были затуманены. С Богданом сейчас все в порядке, в отличие от тебя. Что это с тобой? — я быстро осматривала его разбитое лицо, сбитые в кровь руки и рваную одежду.

— Попал в небольшую передрягу, все нормально. Я так скучал по тебе, ты бы знала, — не отрывал он своих зелёных глаз от меня.

— И я скучала, я места себе не находила, — наигранно злилась я. — Но ладно я, почему ты у матери не появлялся? Она ж почти с ума сошла, а сейчас вообще в больнице лежит, — отругала его я.

— Я знаю и очень хочу ее навестить, но не могу. Я лишь смог оплатить ее лечение через брата, я боюсь, что ей будет угрожать опасность, у этих людей нет ничего святого, зато у них есть огромные деньги и все сходит с рук, — виднелось бессилие в его глазах.

Через брата. Я так и знала, что Борис в курсе. Но не может человек быть таким спокойным, когда у него пропадает брат.

— И что, нет никакого выхода из этой ситуации? Давай я позвоню Максиму, он поможет, тебе полиция поможет, — нервничала я.

— Этот твой телохранитель, а ему, какое дело до этого? — смотрел он глубоко в мои глаза.

— Мы сдружились. И все за тебя очень переживаем. У Макса есть связи в полиции, они хотят их посадить, но не хватает улик. Хочешь ты этого или нет, но мы все уже под прицелом. И все хотим это прекратить. Эти люди к маме твоей заявились, после чего она в больнице, и ко мне заявлялись… — злилась я.

— Я этого не хотел… Я наоборот делал все, чтобы этого не случилось. Похоже, у них есть свои люди в полиции, присмотрись к Максиму.

Я доверяла Максу, а Паша его не знал, поэтому я его понимала. Но ругаться с ним и бить кулаком в грудь, убеждая, что он точно с нами, было бессмысленно.

— Скажи, ты, правда, искал встречи со мной после аварии? — с надеждой в глазах смотрела я.

— Да, когда они перестали наблюдать за тобой. Но твой телохранитель… — сжал он кулаки.

— Это все мама. Она боялась за меня. Ей сказали, что ты наркоторговец, представляешь, — возмущалась я.

— Это многое объясняет, — немного засмеялся парень. — Она вечно была недовольна нашим тесным общением. Чуть не забыл. Прости, что убежал от тебя в торговом центре. Их люди,