— Да, кричи, еще кричи, еще…

— Остановись, я тебя ненавижу.

— Ненавидь еще сильнее!

— Ты… ты…

Резко выхожу, разворачиваю её, и глядя в глаза насаживаю вновь.

— Давай, детка, ненавидь меня жёстче. Это заводит.

— Сволочь.

— Да!

— Пусти!

— Нет.

— Ты… ты…

— Согласись, что это кайф? Вот так, до дна?

Толчок, еще толчок, еще.

Как же сладко её трахать. Как же сладко её любить.

Знаю, что пик совсем рядом. Хочется вместе.

— Не закрывай глаза!

Взгляд, как бритва и приговор.

Что ж. Я знал, что так будет.

Еще, еще чуть-чуть… Подбрасываю, опускаю, поднимаю, насаживаю.

Да, вот так, как же, твою мать это хорошо!

Как же чертовски правильно!

— Ненавижу.

— Согласись, что это было прекрасно?

— Ненавижу.

— Хорошо. Я тебе разрешаю себя ненавидеть, если ты иногда будешь позволять себя любить.

Целую жадно.

Отпускаю.

Прав я был или не прав — не знаю. Если кто-то внятно объяснит мне почему люди должны сами себя лишать удовольствия и счастья я, может быть, даже с ними соглашусь.

А пока…

Милана осушает бокал, опускает голову.

— Вызови мне такси.

— Я могу проводить, тут же рядом.

— Нет. Я не хочу с тобой.

— Я всё равно тебя провожу до отеля.

Пожимает плечами.

Через полчаса мы стоим у её номера.

— Милана, я заеду завтра утром.

Еще раз пожимает плечами.

— Я обещаю, что больше не буду делать это без твоего согласия.

Молчит.

— Милана…

— Я хочу спать, Арс. Уходи.

— Ты очень дорога мне, слышишь? Я очень хочу, чтобы ты поняла, насколько.

— Насколько?

Глаза поднимает. Знаю, что хочет сказать — разведись.

Если бы всё было так просто. Но я действительно не могу сейчас оставить жену. Не из-за бизнеса. Не из-за того, что брак по расчёту. Нет.

По-человечески. Пока не могу. И точка.

Да и надо ли это Миле?

Усмехаюсь. Не уверен, что её муженек долго протянет с Жанной, надо знать мадемуазель Тупицыну. Приползёт к Миле, как шелудивый пёс, будет просить вернуть его на коврик, сначала нагло, потом на любых условиях.

Особенно если сейчас узнает, что его карьера депутата пошла по пизде…

А Мила? Простит?

Что-то мне подсказывает, что нет. Но ведь ей самой будет лучше с мужем? И дети…

Зачем ей мифический ухажёр, к тому же из Питера, к тому же женатый?

Это мужик может многое поменять ради секса.

Большинство женщин, это я знаю, даже ради самого очешуенного секса не будут менять свою судьбу.

Что ж…

Притягиваю. Прижимаю, плюю на сопротивление. Целую.

— Я очень хочу тебя увидеть завтра. Очень.

Но завтра я узнаю, что гостья из номера выехала.

Финита…

Глава 27

Почему я решила, что он будет за мной гнаться?

Идиотка.

Подумаешь, пару раз трахнул. Ну да, классно было, вкусно. Но это мне. Может ему не так?

Чертовски не хотелось покидать Питер. Совсем.

И уютный номер с видом на Исаакий.

Смотрела на собор, на шикарную колоннаду и думала, что мне так хочется побывать наверху!

Еще круче было бы сделать это ночью. Но это ведь невозможно?

Или возможно только с таким спутником как Арсений.

Почему-то я была уверена — он бы открыл доступ легко.

Но я хотела закрыть доступ к Арсению, поэтому — мимо.

Золотой купол собора на фоне голубого неба. И кто сказал, что в Питере оно низкое? Низкие тучи, а само небо, когда оно вот такое, голубое — нереальная высь и даль.

Вспомнила свой первый визит в Питер, с первой любовью. Наш поезд отправлялся то ли в час дня, то ли в два часа, не помню точно, но утро мы решили посвятить визиту в Исаакий, точнее подъему на колоннаду. Вещи с собой взяли.

Сначала зашли в сам храм, поразивший меня величием, размером, красотой. Я раскрыв рот ходила и смотрела. Парням, конечно, вся эта красота была немного до лампады, они опять терпеливо ждали пока я закончу наслаждаться.

Друг моего Лёшки торопил, мол, надо быстрее подниматься, а то мы на поезд опоздаем. Сам подъем я не очень помню. Ну, лестница и лестница. В восемнадцать лет любая лестница, в принципе, ерунда.

Вид, открывшийся на великий город, не просто впечатлил. Я буквально задохнулась от эмоций.

На фотике уже плёнка закончилась, осталось всего пару кадров, я так долго выбирала что же запечатлеть! Адмиралтейство и Зимний дворец с кусочком Невы и Дворцовой? Или небольшой скверик, перед которым стоял Медный всадник, скрытый зеленью деревьев? Или вид на город, простые здания, о которых я почти ничего не знала?

Что-то я сфотографировала. Где теперь эти кадры?

Внизу мы были за двадцать минут до отправления поезда. А еще на вокзал добраться! О такси тогда и мечтать не приходилось — дорого, да и не было их почти. Полетели на троллейбус.

Вскочили, выдохнули — едем. А где выходить? Спросили у пожилой петербурженки, сколько нам ехать. Она нам очень подробно рассказала. Настолько подробно, что мы выскочили на остановку раньше. Когда сообразили — троллейбус уже закрыл двери. У нас было минут семь. Понятно, что сейчас я вспоминаю все эти временные рамки очень приблизительно, но мы реально очень и очень опаздывали. Что делать? Руки в ноги и бежать по Невскому к Московскому вокзалу!

Долетели до следующей остановки одновременно с тем самым троллейбусом, из которого вылезла та самая петербурженка, и смеясь спросила — ну что, любители ходить пешком, не опоздали?