Были времена, когда она чувствовала себя настолько подавленной, что дюжина смертей проходила мимо, а она их не замечала, и она быстро возвращала свое внимание к заклинанию, надеясь, что Дзирт не проскользнул незамеченным.

Она не могла спать. Она не могла вести длительные разговоры, требующие осмысленности. Последние полтора дня единственное, что она могла делать - это обращать внимание на миллионы смертей, которые медленно поглощали ее.

- Хотите еще фруктов? - спросила Кэтти-бри.

Аластриэль улыбнулась и покачала головой. Кэтти-бри улыбнулась в ответ, радуясь, что Аластриэль все еще способна улыбаться. Возможно, она училась справляться. На самом деле, за те несколько секунд, что Аластриэль улыбалась, путешествие совершили еще шесть душ. Две умерли от старости, одна от ужасного падения, одна от лихорадки, одна во время родов, а последняя пострадала от рук убийцы. Аластриэль почувствовала головокружение от падения, жар от лихорадки, радостную боль при родах и острое чувство предательства со стороны последней жертвы, заставившее ее подумать, что убийца был близким другом. Каждая из этих эмоций нахлынула на нее одна за другой, но ее улыбка была такой, что Кэтти-бри осталась довольна ее состоянием. Аластриэль страдала, но она не собиралась позволять этому передаваться ее гостям.

Кэтти-бри поставила вазу с фруктами на стол и бросила Гвенвивар яблоко. Она вызвала кошку, зная, что у Аластриэль были своего рода дружеские отношения с давней спутницей Дзирта. Несколько часов назад они вдвоем свернулись калачиком на диване, и приятное поведение Гвен несколько смягчило мучительное состояние Аластриэль, но она не хотела обременять кошку тем, что выбрала для себя сама.

Кэтти-бри отчаянно надеялась, что вся эта авантюра скоро закончится. Возможно, Вульфгар был прав. Возможно, Дзирт мог сам о себе позаботиться, а они все просто слишком остро реагировали. В результате их действий город Серебристая Луна почти два дня оставался без своего лидера. Аластриэль испытывала неописуемые страдания. Кроме того, когда первоначально исчез Дзирт, они готовились исследовать какие-то таинственные следы возле Сеттлстоуна. У них были такие же обязанности, как и у Аластриэль. Хотя королевство, которым она правила и защищала, было немного больше, чем их, и они не совсем правили, жизни людей зависели от них так же сильно, как и от Аластриэль. Вместо этого они втроем были заперты в личных покоях Аластриэль. Все это время с Дзиртом, возможно, все было в порядке.

А что, если он не был в порядке? Что, если его жизнь была в серьезной опасности? Как жизнь одного эльфа соотносилась с тем, что они делали? Что, если гоблины или йети совершат набег на Сеттлстоун, пока их не будет? Даже если будет потеряна только одна жизнь, кто они такие, чтобы считать жизнь Дзирта более ценной?

Кэтти-бри вздохнула. Так или иначе, она просто надеялась, что это скоро закончится.

Энтрери присел на край крыши, заглядывая в разбитое окно таверны на другой стороне улицы. Ночь была непроглядно черной, так как над городом сгустились грозовые тучи. Громыхало все еще в нескольких милях отсюда, но Энтрери узнал весеннюю грозу, когда увидел ее. Сегодня вечером все будет довольно рискованно.

Он находился в северном районе Гаррилпорта, идя по следу Джона Айренума. Идти по следу было нетрудно. Капитан был полон решимости выманить Дзирта, посещая каждую таверну, которую мог найти. С ним не было охраны. Вместо этого он в одиночку заходил в каждый захудалый бар и игорный дом, требовал сказать, где находится темнокожий мужчина, получал отрицательный ответ и избивал нескольких человек и ломал несколько предметов, чтобы убедиться, что они говорят правду. Затем переходил к следующей таверне.

Энтрери двигался вполне умело, как ночной убийца. Он оставался на крышах, не желая привлекать к себе внимание. Он знал, что Джон найдет Дзирта. Или, что более вероятно, Дзирт найдет Джона. Энтрери также был почти уверен, каков будет результат.

Энтрери случайно наткнулся на шестую разгромленную таверну и с интересом заметил, что следующая в очереди, казалось, все еще была в основном цела. Это был конец очереди, или он только что догнал капитана? Энтрери быстро спустился по стене здания и пересек улицу. Внутри таверны царил беспорядок. Столы были разломаны, повсюду валялось битое стекло, а лужи эля покрывали пол.

Что действительно привлекло внимание Энтрери, так это обитатели таверны. Никто из них не двигался. Они не были мертвы, но, казалось, находились в состоянии кататонии, от которого даже Энтрери с тем типом присутствия, которым он командовал, не мог легко избавиться. Он подошел к ближайшему посетителю и поднял его со стула.

- Что произошло? Капитан был здесь?

Мужчина кивнул.

- Он и еще один... через заднюю дверь... сражались невероятно.

- У другого была темная кожа и белые волосы?

Мужчина кивнул. Энтрери усадил его обратно на стул и посмотрел в заднюю часть таверны. Полоса обломков ясно указывала путь, которым они выбрались через запасной выход. Энтрери выбрал длинный обходной путь. Он ушел тем же путем, каким пришел, быстро взобравшись на крышу и пробираясь к черному ходу. Звон стали о сталь донесся до него громко и отчетливо еще до того, как он увидел происходящее сражение.

Энтрери на мгновение остановился, прежде чем обогнуть небольшой второй этаж, выступавший из задней части крыши таверны. Звук, который он услышал, вызвал поток воспоминаний. Скорость, с которой блоки и парирования отражались эхом от окружающих зданий, была чем-то, чего Энтрери не слышал уже долгое время. Был только один боец, с которым Энтрери когда-либо сталкивался, который мог атаковать с такой скоростью. Убийца глубоко вздохнул и завернул за угол к задней части здания.

Энтрери посмотрел вниз, в переулок между зданиями, и какое-то мгновение ничего не мог разглядеть. Затем по небу прочертила зловещая молния, объявив о местонахождении двух бойцов, и с оглушительным грохотом обрушился проливной дождь. Энтрери промок за считанные секунды, но его это почти не волновало. Его гораздо больше интересовал бой, происходивший внизу.

Энтрери поразил сам факт драки. Джон должен был быть мертв в первые секунды схватки. После нескольких секунд наблюдения Энтрери увидел,