— Вот зачем ты меня пугаешь? — жалобно спросила у меня Марина. — Или специально все выдумываешь? Сам же вон какой спокойный!

Я глянул на нее, ухмыльнулся, встал, достал из рюкзака набор для ухода за оружием, а после уселся за стол.

— Никто тебя не пугает, — заверила девушку Метельская, садясь напротив меня. — Какой смысл? Просто чего психовать? Все идет так, как идет, изменить ничего невозможно. Мы либо сделаем то, что от нас требуется, либо нет. Других вариантов нет.

— Хреновее всех придется тебе, — заметил я, расстилая на столе тряпицу, на которую положил вынутый из кобуры пистолет. — Мы, может, еще успеем смотаться в столицу, где нас достать будет куда сложнее. Ну, если не поляжем там, на Ведьминой горе или после еще где-то. Да и заступники у нас могут найтись, которые отыщут аргументы для защиты. Ну или просто те, кто придет в Москву за нашими головами, обратно не вернутся. А ты останешься здесь, Светка. Только руку протяни.

— Факт, — подтвердила Марго, снова укладываясь на лавку.

— К чему говорю — может, ну его? — пояснил я свои слова. — Оставайся тут, в келье, а мы сами туда сходим. Если тебя с нами не будет, то и спроса никакого нет. Ведьмы мстительны, это так, но Покон чтут, как и все остальные. По законам Ночи нельзя наказывать кого-то за то, что он не делал.

— Заманчиво, конечно, — задумчиво произнесла Светлана, разбирая свой «макаров». — Вот только если вы не вернетесь, мне же придется потом с этим как-то жить. Не то чтобы я была сильно сентиментальна или романтична, просто кто знает, что в голове у нашей подгорной королевишны? Может, она меня не на волю отпустит, а, наоборот, в камень замурует за то, что вы погибли, выполняя ее желание, а я оное саботировала? Или на третье поручение отправит, но уже в одиночку. А там ведь наверняка тоже какая-то пакость хитроумная припасена. Так что нет уж, куда вы, туда и я. Вместе, как говорится, и батьку бить веселее.

— Блин, — пробормотала Белозерова, которая, похоже, о чем-то подобном нас хотела попросить. В смысле — не ходить с нами на Ведьмину гору.

— Надо балаклавы на головы натянуть, — вдруг сказал Аркаша. — Мы же их тогда в магазине покупали, они в рюкзаках лежат. Ведьмы эти ваши, я так понял, дамы очень умные и хитрые, но вряд ли у них зрение такое, что они лица, как рентген, просвечивают.

Хм. А мне этот вариант отчего-то в голову не пришел, хоть, казалось бы, он более чем очевиден. То ли устал, то ли старею.

— Разумно и резонно, — одобрила его слова Метельская, — но этого мало. Если дело дойдет до драки, то ни одна капля нашей крови не должна к ним попасть.

— Верно, — кивнул я.

— А почему? — неожиданно жадно спросил Стрелецкий.

— Кровь охотно говорит с теми, кто умеет ее слушать, — пояснила Марго. — Лучше всех по ряду объективных причин это делаем мы. Вернее — не делаем, ибо с едой разговаривать как-то не очень правильно. Следующие — ведьмы. Те, что поопытнее, поматерее, из одной капли могут и компас соорудить, который к нужному человеку приведет, и просто ему какие-то неприятности по удаленке устроить, причем даже с летальным исходом. Вариантов масса, имелись бы желание да исходный материал.

— Господи, чем дальше, тем хуже, — совсем уж пригорюнилась Белозерова. — Черт меня на этот Урал понес, лучше бы я на Патриках кофе пила и на лошадках за городом каталась. Или вообще куда-нибудь на острова уехала. На Барбадос, например.

— Так себе выбор, — заметил я, выщелкивая патроны из магазина. — Там тоже, знаешь ли, всякого хватает. И усыпальница Чейзов, и жрецы вуду, которых на пятничных рынках можно встретить не меньше, чем на Гаити. Знаю, видал. Ты лучше на Сент-Лучию лети, если отсюда выберемся. Вот там точно неприятностей не жди. Море, песок, коктейли, накачанные мулаты…

— Ключевое слово «если», — проворчала Марина, улеглась на лавку и повернулась ко мне спиной.

— Ну, не знаю, я бы им назначил «выберемся». — Аркаша снова стал таким же, как и прежде, не генерирующим продуктивные идеи и задающим правильные вопросы, но зато противно оптимистичным. — Слушайте, я там спрашивал, но ответа толком так и не получил. Почему ведьмы собираются в Ладину ночь? Лада же, насколько я помню из уроков истории, богиня светлая, далекая от темных искусств.

— Она богиня женской силы, — откликнулась Марго. — В принципе, то есть как таковой. Плюс в те времена, когда появились первые Веды знающие, способные на большее, чем остальные, не существовало деления на добрых, недобрых, светлых, темных, были просто женщины, с которыми богини-покровительницы поделились знаниями. Его, по сути, и сейчас не существует. Да и вообще нет, как по мне. Придумки это все.

— А как же… — Аркаша показал пальцем на дверь, за которой где-то там к далекой горе поспешали ведьмы. — Тех дам, с которыми у нас сегодня ночью встреча назначена, добрыми никак не назовешь.

— Да что ты? — усмехнулась вурдалачка. — А кого тогда можно? Да и вообще — интересно, кто в конкретно нашем случае больший злодей? Ведьмы, собирающиеся всего лишь потанцевать у костра и принести благодарность давно сгинувшим богам, отдавая тем самым свой долг пращурицам, или мы, которые сейчас сидим и прикидываем, как бы этих гражданок на ноль помножить так, чтобы после отвечать не пришлось?

— Хозяйка про какую-то жертву упоминала, — глухо буркнула Марина. — Очень добрый поступок. Очень светлый.

— Пока это только слова, — мотнула головой Марго. — И не более.

— Ты вообще на чьей стороне? — осведомилась у нее Метельская, собирая пистолет. — Столько негодования в голосе.

— На вашей, на вашей, — произнесла вурдалачка. — Так уж карта легла. Да и ведьм я не сильно жалую. Но и напраслину про всяких там темных и светлых слушать сильно не люблю.

На том спор сам собой прекратился и установилась тишина, которую через несколько часов нарушил Глузд, пожаловавший за нами.

— Время, — басовито сообщил нам он, входя в пещеру. — Но прежде гляньте вот сюда.

Он развернул перед