Проснулась резко, как от толчка. Вскочила, огляделась, но ничего не заметила.

За окнами совсем стемнело. Я постояла, высматривая кошачьи кварталы, но их даже с такой высоты было не различить. Как там мама, сестрёнки?

Снова огляделась. Это ведь получается... Дрон уже ушёл насовсем? Сегодня ночью его не будет? И я могу... Ох!

Луна уже абсолютно круглая и огромная, даже меня тянет попытаться обернуться. А дальше? Нет уж, лучше пересижу тут, пока псы перебесятся. При воспоминании обо всех этих сумасшедших днях, внутри снова начал расти ком возбуждения. Даже жаль, что не умею сама с ним справляться.

Это было... странно. Волнительно. Словно напиталась сексуальной энергией окружающих.

Я походила вокруг, не включая свет. Если кто наблюдает, пусть думает, будто сплю. Приблизилась к двери. Живот буркнул, напоминая, что ела я последний раз давненько и не особенно много. Но меня то ли наказывали, то ли забыли – видимо, придётся терпеть до утра.

Я прислушалась, переборола желание выглянуть, убедиться, на месте ли охранник, а может и еды попросить. Но тут же пожалела Лори, или кому там придётся идти по коридорам, кишащим озабоченными псами. Аккуратно проверила замок – закрыто. Ещё немного потоптавшись, направилась в кабинет.

На столе лежала раскрытая книга, я присмотрелась. В темноте шрифт читался плохо, только благодаря светящей в окно яркой луне удалось различить хоть что-то. Ого, гены, наследственность... Интересно, это он просто интересуется, или ребёнка заводить планирует? Вспомнив хоровод невест, так и захотелось зашипеть. Небось выбирает чистую собаку, без примесей!

Рядом лежала целая тетрадь записей, сделанных от руки. Я полюбовалась на чёткий, резкий почерк, но разбирать пока не стала. Меня снова манил компьютер.

Оглянувшись на дверь, я села в кресло, поводила пальцами по панели. Экран начал оживать, показывая, что не выключен, а всего лишь спал. И оттуда на меня смотрели фотографии моего семейства! Большинство из них я даже помнила, фотки для нас всегда были редкостью, денег не хватало. А некоторые сделаны явно тайком и уже недавно. Дрон отправил кого-то следить за моими родными? Вот паршивец! А вдруг что-то рассказал? А вдруг шантажирует?

Порывшись в доступных материалах, я немного успокоилась. Никто не объявлял меня в розыск, значит, ещё не успели хватиться? Три дня – малый срок. Вот если бы я пропала четыре месяца назад – точно хватилась бы. Или... если Дрон за ними следит, может, мама знает, где я? Вдруг тут не успокаиваться, а паниковать самое время? Что ей известно?!

Я сдавила виски, заставив себя утихомириться. После полнолуния, надеюсь, пёс станет более адекватным, тогда и поговорю. Или попрошу позвонить. А сейчас...

В голове крутилось навязчивое знание, желание, руки сами пробежали по клавиатуре, извлекая какие-то неизвестные окошки из таких недр электронной техники, в которые я никогда не погружалась. Словно сами собой выскочили несколько бессвязных символов, и прежде, чем успела спохватиться, я нажала кнопку отправления.

Посидела ещё немного, пялясь в опустевший экран и соображая, что я только что сотворила, не вычислят ли меня.

Зато внутри попустило, словно, наконец, совершила нечто важное. И откуда-то росла уверенность, что никто меня не отследит. По крайней мере, не в ближайшее время. Эх, был бы компьютер дома, я бы и семье весточку послала!

Но эта мысль откликнулась тревожным звоночком, и я решила её не реализовывать. Привела всё в тот же вид, в каком нашла, затушила экран.

У меня имелось ещё одно очень важное дело.

Я порылась у пса на столе, постоянно подкатывая мешающие рукава. Обнаружила острый ножик для бумаги и несколько золотистых скрепок да булавок. Шпилек, к сожалению, никто из его многочисленных невест и наложниц не оставил. Зато, выйдя из кабинета и пройдясь по шкафам, обрела ещё немного швейных принадлежностей. Видимо, наложницам часто пуговицы приходилось пришивать, фыркнула я про себя. Представить Дрона с иголкой в руках воображение отказывалось.

Вооружившись всем найденным богатством, я ещё раз подошла послушать к входной двери, снова ничего не услышала и отправилась к предмету моего снедающего любопытства. Тому самому, пахнущему металлом и тайной. Надеюсь, вся ночь моя, если Адран гоняет где-то вместе с остальными в виде пса. И имеет каких-то подзаборных... ррр! Разозлившись, я сердито встряхнула волосами.

Скинув мешающий халат и подложив под колени подушку, устроилась на полу возле потайной двери и принялась осторожно исследовать замок подручными средствами.

Наверное, не меньше часа он щёлкал и клацал, иногда казалось слишком громко, прямо сердце обрывалось и я оглядывалась на входную дверь. Иногда поскрипывал, пару раз я почти поймала и провернула механизм, но булавки не доставали до нужных точек.

Пришлось исхитряться, помогать ножницами, в ход пошёл даже кусок картонки и найденная в ящике маленькая проволочка. Откуда-то, всё из тех же неясных провалов памяти я знала, что нужно делать, как должен реагировать замок, что каждый звук означает, куда и в какой последовательности нажимать.

И вот, когда я уже взмокла и отсидела себе все колени даже на подушке, когда несколько раз вздрагивала, оборачиваясь ко входу, потому что казалось, будто кто-то тихо крадётся, когда глаза начали слезиться от напряжения в темноте, а пальцы разболелись от натуги – наконец, раздался долгожданный скрежещущий щелчок, отворивший мне путь в неизвестность.

Изнывая от любопытства, страха и томящего предвкушения, я поднялась на ноги и осторожно толкнула дверь.

Мягкий свет почти ударил в привыкшие к темноте глаза, а увиденная картина и вовсе добила. В помещении без окон, у одной из явно усиленных толстых стен, облицованной прочными, плотно подогнанными гранитными плитами, виднелась спина прикованной цепями фигуры. И, кажется, я её узнала – литые мышцы, мощные плечи, знакомая набедренная повязка.

– Кошка?! – Дрон обернулся, с рычанием дёрнул руками, но лишь извлёк пробирающий, скрежещущий звук.

Я приблизилась, присматриваясь.

– Кошка, – прорычал пёс тоном, от которого я сбежала бы, будь он свободен в движениях. Адран ещё раз дёрнул руками, но толстенные цепи, казалось, удержат и бегемота – не то, что пусть сильного, но мужчину. Они тянулись от запястий и лодыжек к креплениям в стенах, давая небольшую амплитуду движений, но не позволяя хотя бы сесть, и стягивались к каким-то странным электронным часам в стене. На часах значилось шесть утра и ниже шёл обратный отсчёт. Это что же, до шести Дрон беспомощен и закован? Кто его так? Неужели сам?!

Рядом непонятно для чего – или кого? – стояло кресло, такое же, как в апартаментах. Цепи всё равно не позволили бы псу туда сесть.

– Уходи!

– Дрон? Что происходит?

– Пошла отсюда, кошка! Я что тебе говорил, – Адран снова задёргался, лицо перекосилось яростью, почти ненавистью.