Шрифт:
Закладка:
– Ничего не вру. Вот слушай, если хочешь! – хвастливо предложил маньяк. – Я еще об этом никому не рассказывал: девки какие-то хилые попадались, после моего удара только и могли стонать, когда я их насиловал. А ты крепкая – я с тобой с удовольствием поделюсь своими достижениями!
– Да врешь поди ты все! Рассказывай, послушаю, может, чего и правда… Об этом в газетах ведь не писали, – согласилась Вика.
– Ну вот, слушай, – маньяк довольно улыбнулся. – Первая жертва у меня была случайная, девочка, лет тринадцать на вид. Такая ладненькая, сладенькая – не удержался я. Оглянувшись вокруг и убедившись, что никого нет, я поднял камень и ударил ее по затылку. После этого уволок в кусты и быстренько ее изнасиловал – такая сладость, оказывается! Не то что старые тетки! Но оставаться было опасно, и я быстро оттуда сбежал. Я даже не знаю, как ее зовут, и жива или нет – случайно под руку попалась. А вот вторую жертву я уже выслеживал целую неделю – девочка на репетиции ходила в драмкружок. Ее я уже два часа насиловал – какая чудесная девочка! Ее звали Кариной, а жила она… – и маньяк назвал адрес. Плакала и просила отпустить, но я не мог этого сделать, пришлось придушить, – с удовольствием делился он. – Ее трусики я себе на память взял, и у следующих девочек тоже их забирал. У себя в гараже храню в отдельном шкафчике свои трофеи, – похвастался он. – И твои трусики туда положу!
И так продолжалось целый час – маньяк с удовольствием делился своими откровениями, а Вика пыталась освободить руки. Но было неудобно – руки были связаны за деревом упругим капроновым шнуром, который не рвался, а растягивался и не давал руке освободиться. Удалось освободить правую ногу, узел оказался слабым, Вика вытащила из узла ногу, сняв при этом носок, – и то хорошо.
Тем временем все это слушала Серафима Матвеевна Кузовлева, пенсионерка. Она подрабатывала нянечкой в больнице в ночные смены, и как раз шла домой с работы. В последнее время она зачастила в церковь, посещая все службы, ходила на исповеди. Женщина увидела, как маньяк оглушил девушку и потащил в лес, и кралась за ними, надеясь помочь жертве.
Она увидела, как маньяк привязал девушку к дереву, снял с нее спортивное трико и трусики, потом остальную одежду, пытался изнасиловать ее, но у него не получилось. Потом девушка очнулась, и они стали разговаривать. Кузовлева слышала каждое слово в ночной тишине. Она ужасалась про себя, слушая рассказ маньяка про каждую очередную изнасилованную и убитую. И вот маньяк завершил рассказ о двадцать девятой жертве:
– Ну а предпоследняя была студенткой пединститута, подрабатывала она репетиторством, поэтому так поздно ходила по вечерам. Я даже узнал ее номер группы и комнату в общежитии, в котором она жила, – самодовольно хвалился маньяк. – Подловил я ее в парке, оглушил, как полагается, время было уже позднее, поэтому я с ней подольше забавлялся – часа три. Сладкая девочка, совсем не сопротивлялась к концу – даже жалко ее стало. Но я не мог ее отпустить, ты же понимаешь. Я даже на могилку к ней ходил, вот. Ну пора и тебя приобщить к моим девочкам. Скажи, кто ты такая, чтобы я знал? Я Машков Михаил, знай кто тебя лишит девственности! Хотя тебе это уже вряд ли пригодится, – с этими словами маньяк поднялся на ноги.
– Я ангел возмездия, меня бог сюда прислал забрать твою ничтожную душу и отправить ее в ад! – ответила Вика зло.
– Трепись больше! – маньяка слова Вики не впечатлили. – Ты или сама свою вагину раскрывай или я тебя чекушкой невинности лишу, – маньяк держал в руке небольшую стеклянную бутылку. Он подошел к Вике, взял ее за грудь и сжал ее: – Упругая! Ну, раздвигай свои ноги!
Вика ударила его правой ногой в пах изо всех сил. Маньяк взлетел на метр вверх и отлетел на три метра от нее, упал, стукнувшись головой о большую березу. Вика уперлась ногой в дерево и рванула руки. Ей было ужасно больно, но руки она освободила, порвав веревку и упав при этом – левая нога была еще привязана. Освободив от веревки левую ногу, она подошла к маньяку, забрала свои вещи, надела трусики и трико, бюстгальтер и кофточку, обулась.
– Тварь! – прошипела она и пнула в бок маньяка, тот безвольно дернулся. Вика проверила его пульс на шее – мертв. Осмотрев его, Вика увидела, что у него сломана шея – видимо, от удара о березу, крови нигде нет.
Вика присела на пенек и задумалась, что же ей дальше делать. Уголовной ответственности она, конечно, опасалась, но больше всего опасалась того, что откроются ее сверхспособности, и ее будут изучать в каком-нибудь закрытом НИИ, как подопытного кролика. А ей этого совсем не хотелось. Поэтому Вика собрала все его вещи и обрывки веревки, и рассовала всё это по карманам трупа. Потом подняла тело маньяка на плечо и пошла на берег Оби – он недалеко был. Выйдя на крутой берег, Вика взяла труп маньяка за ноги и, раскрутив его, как спортивный молот, бросила с высокого берега в реку, – тот упал в метрах десяти от берега, в самую стремнину.
Вика, облегченно вздохнув, как после трудной работы, побежала завершить свой вечерний бег, чтобы успокоиться. Но на следующий день она изменила свой маршрут и больше в этот лес не забегала – если маньяк следил за ней, то и другие могли. И она стала менять маршрут своего бега каждый день, благо улиц и парков в городе хватало.
Нянечка на следующий день пришла в церковь на исповедь и обо всем увиденном и услышанном в ночном лесу сообщила своему духовнику, отцу Никону: и о маньяке Машкове Михаиле, и о девочке – Ангеле Возмездия. Отец Никон, будучи информатором КГБ, передал эту информацию по цепочке, добавив, что старушка не могла выжить из ума, она находится в хорошей форме, вполне адекватная.
Куратор отца Никона, майор КГБ Семенов, сунул полученную информацию «под сукно», настолько
