Шрифт:
Закладка:
Отстраняюсь от Булки и протягиваю ей свою руку.
– Пойдем.
Мы спускаемся на парковку и садимся в мою машину. Эмили подключает свой телефон и запускает альбом «The Score». Я улыбаюсь и обхватываю ладонью ее колено. Она накрывает мою руку своей, и я переплетаю наши пальцы, нежно поглаживая большим ее хрупкое запястье.
Все это кажется таким обычным. Словно я делал это сотни раз. Я стараюсь не думать о том, что происходит между нами. Мне хорошо, когда Булка вот так просто сидит со мной рядом. И не хочется думать, насколько все происходящее странно.
За тонированными стеклами «Гелендвагена» здания стремительно сменяют друг друга. Мы проезжаем мимо Метрополитен-музея, затем проносимся мимо Линкольн-центра, сворачиваем у Таймс-сквер и, наконец, подъезжаем к парковке Рокфеллеровского центра.
– А ты, оказывается, романтик, – произносит Эмили, когда мы выходим из машины.
– Почему? – вскидываю бровь я.
– Это же самый романтичный каток Нью-Йорка!
– Это просто каток, Эмили, – фыркаю я.
– Но у нас же свидание? – прикусив губу, интересуется она.
– Свидание.
– И ты привез меня на самый романтичный каток Нью-Йорка!
Закатываю глаза.
– Пойдем уже, Булка.
– Почему ты называешь меня Булкой?
– Ты пахнешь ванилью.
– Почему не кексиком или пирожком?
– Почему ты так много болтаешь?
– Почему ты так мало болтаешь?
– Я проиграю в этой войне, да?
– Похоже на то. – Эмили широко улыбается и берет меня за руку.
В этой девушке столько искренности, энергии и жизнерадостности, что я и сам удивляюсь, что становлюсь рядом с ней таким же.
Всего несколько дней, и вот я, грозный и вечно недовольный всем вокруг, уже улыбаюсь и держу за руку крошечную брюнетку. Боюсь, мне даже хочется закричать на весь мир, как я счастлив с ней.
Мы подходим к прокату коньков и, взяв две пары, садимся на скамейку. Я опускаюсь на колени и помогаю Эмили зашнуровать коньки. Пока я делаю это, она не шевелится и не произносит ни слова. Поднимаю свои глаза и спрашиваю:
– Все хорошо?
– Да.
– Тогда почему ты так напряжена?
– Я просто… не ожидала, что ты такой заботливый.
Уголки моих губ растягиваются в едва уловимой улыбке, и я наклоняюсь вперед, оставляя на ее теплых губах целомудренный поцелуй. Затем сажусь с ней рядом и занимаюсь своими коньками.
Через несколько минут мы выходим на лед. Сегодня суббота, и каток переполнен людьми. Ледовое покрытие усыпано снегом, который идет на протяжении всего дня. Из динамиков играет песня Джастина Бибера, и все неторопливо катаются по кругу под его мелодичный голос. Над нашими головами развешаны гирлянды с желтыми маленькими лампочками, а его периметр украшают флажки из фетра. Эмили крепче сжимает мою ладонь, и я становлюсь к ней лицом, спиной по направлению движения.
– Смелее. Я не дам тебе упасть. – Протягиваю ей вторую руку.
Она шумно выдыхает и пристально смотрит на меня своими глазами цвета малахита. А затем делает шаг вперед. И еще один. И еще.
Уже спустя полчаса Эмили может самостоятельно скользить по льду. Но я все равно держусь рядом, ведь я пообещал, что не дам ей упасть. Влившись в круговорот катающихся на коньках людей, мы держимся за руки и набираем скорость. На губах моей девушки появляется улыбка, когда у нее начинает получаться, и уголки моих губ тоже ползут вверх от ее радости.
Затем по громкоговорителю звучит просьба освободить центр катка, и толпа замедляется, послушно разъезжаясь по сторонам. Музыка, звучащая из колонок, замолкает, а на середину льда выезжают несколько парочек, одетые в блестящие лосины и разноцветные куртки.
Спустя несколько секунд на льду вдруг начинает играть Bill Medley, Jennifer Warners – The Time Of My Life, и стоящая рядом со мной Эмили издает визг. И не только она. Толпа вокруг начинает гудеть и аплодировать.
Я один не понимаю, что сейчас происходит?
С первых же нот звучащей мелодии танцоры начинают выполнять различные элементы и кружиться в быстром танце. Я не силен в фигурном катании, но это как минимум зрелищно. На лицах фигуристов широкие улыбки, их глаза горят, пока они совершают энергичные синхронные движения.
Эмили следит за их выступлением с широкой улыбкой на губах, она не отводит взгляда ни на мгновение, сопровождая их действия громкими аплодисментами. Затем Булка вдруг поворачивается ко мне, будто бы окидывая взглядом то, что происходит вокруг нас. Я делаю то же самое.
Мы стоим в самом уголке катка, немного вдали от толпы, и Эмили, увидев то же, что вижу я, вдруг громко визжит и цепляется пальцами за мою куртку:
– Поднимешь меня, как Патрик Суэйзи – Дженнифер Грей?
Ни черта не понимаю, о чем она говорит.
Вскидываю бровь.
– Кто?
– Боже. Ну «Грязные танцы»!
Вскидываю вторую бровь.
– Поддержка! – Эмили откатывается назад, а затем кричит: – Даже Райан Гослинг поймал Эмму Стоун, когда они выполняли этот трюк в «Эта дурацкая любовь»!
Боже, на каком языке разговаривает эта крошечная брюнетка?
– Ты готов? – кричит она.
– Да к чему? – Развожу руки в стороны.
– Я сейчас разгонюсь, а ты лови меня!
Ошарашенно смотрю на нее.
– Ты серьезно?
– Да. А затем подними вверх руки! Готов? – снова спрашивает она. – Давай скорее. Музыка вот-вот закончится!
И я просто киваю.
Вот сейчас без комментариев, ладно?
Если эта маленькая брюнетка вдруг попросит меня пожертвовать ей почку, переписать квартиру или даже сменить пол, я, по ходу, тоже просто кивну.
Что за болван.
Эмили издает громкий радостный визг, после чего направляется ко мне, разгоняясь по ледовому покрытию изо всех сил. Интуитивно выставляю руки вперед и ловлю, выталкивая ее хрупкое тело к небу, как она и просила. Булка смеется, пока я кружу ее под разливающуюся по катку мелодию.
Когда музыка заканчивается, и я опускаю ее на ноги, Эмили обхватывает мое лицо ладонями и начинает покрывать его слюнявыми поцелуями.
– Спасибо. Спасибо. Спасибо! – пищит она, и я непроизвольно начинаю широко улыбаться.
Казалось бы, самая обычная поддержка, но Эмили сияет, как тысячи звезд. И от этого зрелища я готов сделать эту поддержку еще сотни тысяч раз, стоит ей только попросить.
Глава 24
Liam Payne – Stack It Up (Acoustic)
Эмили
На улице уже стемнело. На хмуром синем полотне ярко сияет полная луна. Ее желтый свет озаряет верхушки зданий Бродвея, по которому стремительно несется «Гелендваген». Толпы ньюйоркцев и туристов гуляют вдоль многочисленных магазинов и баров, светящиеся вывески которых
