Шрифт:
Закладка:
— Ты, должно быть, шутишь. После той твоей шутки, когда мы смотрели «Техасскую резню бензопилой», я никогда больше не пойду с тобой в кино. Я никуда не пойду с тобой.
Он улыбнулся.
— Перестань. Я никому не навредил.
— Ты испугал тех дурацких детей. Это всё, что ты всегда хочешь делать — пугать людей. Тебе почти двадцать, Лайл. Почему ты не повзрослеешь?
Он нахмурился, делая вид, что недоволен.
— Это значит, что ты не хочешь идти со мной в кино?
— Точно.
Он вдруг улыбнулся.
— Как насчёт полуночного пикника на кладбище?
— Нет, спасибо, — сказала она. — Найди кого-нибудь другого для своих ночных игр.
— В любом случае, сегодня слишком холодно для игр на открытом воздухе.
Дженис покачала головой.
— Перестань. Ты не ступишь в это старое место и за миллион баксов. Когда доходит до дела, ты трусишь, Лайл.
— Ах, так? Я пойду. Но держу пари, что ты нет.
— Сколько? — спросила Дженис.
— Десять баксов.
— Ты прав. За десять баксов я и рядом с тем местом не пройду.
Она отхлебнула кофе.
— Как насчёт сотни?
— Ты шутишь? — спросила она.
— Найдётся ли у тебя смелости?
— За сто долларов у меня её достаточно.
Даже когда она это говорила, то чувствовала дрожь. Лайл наклонился ближе, облокачиваясь на стол.
— Разве ты не боишься, что тебя схватят призраки? — сказал он низким голосом, пытаясь говорить жутко.
— Я не верю в призраков.
— Говорят, Грикмосс тоже не верил, пока нечто не выползло из темноты и не разорвало его на куски.
— Это чушь, — сказала Дженис.
Он усмехнулся.
— Так ты пойдёшь со мной в тот дом?
— За сто долларов пойду.
— Что если я дам тебе пятьсот?
— За что?
— За то, что переночуешь в доме одна.
Сердце Дженис заколотилось. Ей вдруг стало холодно и больно внутри.
— Ты спятил? — пробормотала она.
— Ты сказала, там нет призраков. Так чего бояться? Всё, что тебе надо сделать, это остаться там до утра и я дам тебе пятьсот баксов.
Она начала поднимать чашку кофе, но рука тряслась так сильно, что она поставила её обратно. Пятьсот баксов было больше, чем она зарабатывает в месяц, работая неполный рабочий день в университетской библиотеке.
— У тебя есть такие деньги, чтобы ими разбрасываться?
Он рассмеялся.
— О, они не будут потрачены впустую. Потому что задолго до рассвета ты с криком выбежишь из дома. Если это произойдёт — а так и случится — я не должен тебе ни пенни.
Во второй половине дня Дженис пошла в торговый центр около кампуса. Она сильно нервничала. Однако она почувствовала себя лучше после покупки кашемирового свитера, который давно хотела купить. Он дорого стоил. Но завтра она станет на пять сотен долларов богаче, так что она считала, что может себе его позволить.
В магазине спортивных товаров она нашла то, что искала, рядом с витриной с огнестрельным оружием.
— Я куплю вот это, — сказала она.
Продавец странно на неё посмотрел и она покраснела
С покупками в руках она поспешила домой. Небо на севере было тёмным и облачным, и по запаху свежего бриза она поняла, что скоро будет шторм. Она была уже дома, в безопасности, когда он начался. Стоя у окна, она увидела молнию, разрезающую небо. Дождь стекал по стеклу. Прогремел гром. На холме, далеко за городом, над качающимися верхушками деревьев была видна крыша дома старого Грикмосса.
Через несколько часов она будет одна в этом ужасном месте. Она потёрла руки. Они были покрыты гусиной кожей.
Она подумала об отказе от задуманного.
Но она уже потратила почти сто долларов. Теперь ей действительно нужны были деньги Лайла.
Призраков не существует, — говорила она себе.
Оно выползло из темноты и разорвало его на куски.
Чушь!
Она переоделась, надев джинсы, фланелевую футболку и ботинки. Приготовила спагетти на ужин, но почти ничего не съела. Время шло слишком медленно. Она пыталась заниматься, но не смогла сосредоточить внимание на учебнике. Она включила телевизор. Наконец, без пяти десять она надела куртку. Она надела потрёпанную старую ковбойскую шляпу, чтобы укрыться от дождя, взяла спальный мешок и сумочку, и спустилась вниз.
Дойдя до прихожей, она увидела мустанг Лайла, сворачивающий к обочине. Она толкнула одну из стеклянных дверей и побежала под ливнем. Лайл открыл ей дверь. Она забралась внутрь и захлопнула её.
— Какая чудесная ночь, — сказал Лайл, — для призраков и вурдалаков.
— У тебя есть деньги?
— Ну конечно. Я съездил в дружеский банк. — Он достал бумажник, включил свет и отсчитал десять пятидесятидолларовых купюр.
— Хорошо, — сказала Дженис.
Он положил их обратно в бумажник.
— Ты ведь правда попытаешься сделать это, да?
— Я собираюсь не пытаться, я собираюсь добиться успеха.
— Почему у тебя дрожит голос?
— Потому что мне холодно.
— О, а я думал, что тебе немного страшно, — сказал он.
— Поехали, — сказала Дженис, игнорируя его подколку.
Сначала вдоль дороги было много домов, потом всё меньше и меньше и, наконец, ни одного.
Не было уличных фонарей. Пока они ехали в темноте, мокрая поверхность дороги впереди светилась в ярком свете фар.
Лайл замедлил ход и свернул на узкую дорогу. Она вела к лесистому холму.
— Мы почти приехали, — сказал он. — Как ты?
— Просто прекрасно, — ответила ему Дженис.
Он засмеялся. Смех был нервным, он был не из тех, кто станет ночевать в Доме Грикмосса.
Когда они добрались до вершины холма, изогнутая молния пересекала небо. В её свете Дженис увидела старый дом — его призрачное крыльцо, заколоченные окна, крышу и башню. Когда тьма вернулась, Дженис закрыла глаза и представила, что находится в другом месте. Гром гремел в ушах.
— Вот мы и приехали, — сказал Лайл.
Дженис выглянула в окно, когда машина остановилась перед открытыми воротами.
— Ты ведь останешься здесь? — спросила она.
— Всю ночь, если потребуется. Но это не потребуется. Я даю тебе не больше десяти минут.
— А что если я не смогу войти?
— Нет проблем. Я позаботился об этом. Я пришёл сюда днём и взломал для тебя дверь.
— Спасибо, — пробормотала она. За воротами был заросший двор. Несколько ступенек вели к крыльцу. Крыльцо казалось чёрным. — Дверь здесь? — спросила она.
Он кивнул.
— Ты ведь не собираешься делать всякие смешные вещи, верно?
— Например?
— Например, тайком напугать меня, — ответила она.
— Кто, я?
— Если ты так сделаешь, я заберу деньги независимо от того, останусь на всю ночь или нет.
— Не волнуйся. Я туда не пойду.
— Обещаешь? — спросила она.
— Да, конечно.
