за руку, не понимая, чем вызвана такая просьба.

— Вот, говорят, они приносят счастье, — сказал он и вложил мне в ладонь подвязку, которую поймал на свадьбе. — Это не намек, не посчитайте нескромностью. Просто мне кажется, что вам сейчас не помешает немного удачи.

— Спасибо, мой господин, — сказала я, не сдержав улыбку. — Подвязка и в самом деле очень красивая, мне приятно будет носить ее. И все верят, что такие подвязки и в самом деле приносят счастье и удачу.

У меня никогда не было такой красивой и изящной вещицы. Мои девичьи подвязки были гораздо проще, а в монастыре подобной роскоши и вовсе не водилось. Я не смогла противостоять соблазну и пожелала тут же примерить подвязку. Отложив книгу, я подняла подол, сняла прежнюю подвязку и повязала новую — атласную, с кружевами и крохотными цветочками из жемчуга. Бесподобно! Я разгладила нежную ткань и поправила чулок, вытянув ногу.

Я настолько увлеклась любованием подвязкой, что не сразу поняла, что в комнате что-то происходит. Неестественная и напряженная тишина — казалось, даже море перестало дышать.

Лорд Тристан сидел очень прямо, устремив на меня невидящий взгляд, и я подумала, что рано обрадовалась, что привыкла к его светлым глазам. По спине пробежал холодок, и я вздрогнула, ощутив прилив животного страха.

— А что вы делаете, леди Изабелла? — спросил Тристан очень странно — вроде бы и спокойно, но в голосе его проскальзывали низкие, порыкивающие нотки, совсем как… у короля Рихарда, когда он злился.

В какой-то момент мне показалось, что он видит меня, и я медленно натянула подол на колени.

— Я любуюсь подарком герцогини, — ответила я голосом монашки. — Замечательная книга.

— Но почему-то я не слышу шелеста страниц, — сказал он.

Схватив книгу, я поспешно перелистала ее, чтобы доказать свою правоту, и откуда-то из середины выпал клочок бумаги с нацарапанными буквами. Я подняла его, удивившись, что закладка слишком невзрачная для такого дорогого подарка, и прочитала: «Я знаю, кто убил герцога ди Амато. Это не Бьянка».

Буквы были начерчены крупно, явно второпях. Что за бессмыслица? Ланчетто ди Амато всего пару часов назад был жив и здоров, и кто такая Бьянка?..

— Изабелла? — позвал лорд Тристан. — С вами все хорошо?

— Тут какая-то записка, — сказала я и зачитала ее вслух. — Ничего не понимаю… Разве с вашим братом что-то случилось?..

Лицо Тристана застыло, а потом он нетерпеливо протянул руку:

— Дайте сюда эту записку! — он почти выхватил ее, а потом разорвал на мелкие клочки. — Глупая шутка, ничего больше. Забудьте об этом.

— Вы уверены, что это всего лишь шутка? — спросила я, чувствуя себя все более неуютно. — И что вашему брату ничего не грозит?..

— Это не о брате, — ответил он резко. — Это о моем отце и моей матери. Моя мать убила моего отца, а потом ослепила меня.

Глава 13. Дела давно минувших дней

Новые подробности о семействе драконов потрясли меня. Мать ослепила собственного сына?.. Что могло заставить ее совершить такое страшное преступление?

Убийство прежнего герцога не казалось мне особым преступлением. Возможно, я и сама на месте конкубины убила герцога, будь он похож на Ланчетто. Но сын?..

Тристан молчал и как будто ждал, что я отвечу.

— Я думала, вы потеряли зрение из-за несчастного случая, — сказала я, подбирая слова. — Но, возможно, это какая-то ошибка? Ведь в записке написано, что…

— Чья-то глупая шутка, — заявил Тристан.

— Вряд ли можно шутить такими вещами, — не поверила я.

— А если не шутка, то кто-то хочет разворошить старую историю, которую мы все предпочли забыть, — сказал он настойчиво. — И значит, это чей-то злой умысел. Не будем больше говорить об этом.

Я послушно читала ему историю про храброго рыцаря Малаганта, но не запомнила ни словечка. Неизвестная Бьянка лишила меня покоя одним своим именем. Как можно было ослепить сына?.. Анна называла ее сумасшедшей, и Тристан не оспорил это. Но и книгу подарила Анна. «Я знаю, кто убил герцога…» — не надо ли мне сообщить об этом королю Рихарду? Покойный герцог приходился ему двоюродным или троюродным братом, если я хорошо помнила генеалогию королевской семьи. Не это ли король хотел узнать?..

— Вы устали, — прервал меня Тристан. — Я слышу, что вы читаете без интереса. Идите спать, леди Изабелла, и не думайте о прошлом. От этих мыслей никому лучше не станет.

— Конечно, вы совершенно правы, — согласилась я, но прежде чем уйти, сгребла бумажные обрывки.

Попрощавшись, я вышла из комнаты Тристана, но к себе не пошла. Если сам пострадавший не желал говорить, у меня оставался человек, который, наверняка, был осведомлен обо всех событиях в Анжере.

Милдрют еще не спала, но мое появление ее совсем не обрадовало. Она толкла в ступке какие-то травы — я почувствовала приятный освежающий аромат.

— Чего тебе? — спросила она нелюбезно, сразу убирая ступку на полку и закрывая блюдечком.

— Не хотела беспокоить тебя так поздно… — начала я льстиво.

— Вот и не беспокоила бы, — сказала она, как отрезала.

— Ты знаешь что-нибудь о матери лорда Тристана? — я решила продолжать без долгих отступлений. — Во дворце говорили, что она убила его отца, и что зрение лорд Тристан потерял из-за нее. Вот ведь сплетники! Врут, наверное?

— Нет, не врут, — ответила Милдрют, и я заметила, что она сразу ко мне переменилась. — Леди Бьянка и в самом деле была сумасшедшей. Зарезала герцога прямо во время праздника… И бедный лорд Тристан пострадал из-за нее…

— Это ужасно, — подхватила я. — А как все произошло? Ты это видела?

— Нет, не видела, — теперь она говорила со мной почти дружелюбно. По-крайней мере той неприязни, что она выказывала мне раньше, не было. — Я всего года два с господином, до этого он жил с нянькой, она была очень к нему привязана…

— А где сейчас леди Бьянка? — перебила я ее воспоминания о няньке.

— Надеюсь, что в аду, — усмехнулась Милдрют. — Король Рихард велел отправить ее в королевскую тюрьму до суда, но суда не было.

— Почему?

— Потому что леди Бьянка задушила себя своими собственными волосами.

Я посмотрела на нее с ужасом, и ее это позабавило. Но мне было совсем не смешно. Зная королевские казематы не понаслышке, я могла понять несчастную Бьянку, решившую свои проблемы таким способом.

— Но… почему?.. — только и выдавила я.

Милдрют пожала плечами:

— Она была сумасшедшая, я же говорю. Ты поменьше болтай о ней, господин не любит вспоминать о матери. Почему — не надо объяснять?

— Нет, не надо, — заверила я ее.

Вернувшись к себе, я долго лежала, глядя в