Лефорт сразу же приказал обить стены своей комнаты черной тканью и украсил их загадочными знаками. И это не было его прихотью. Он возглавлял мистическое «Нептуново общество». Причем сам Лефорт был мастером стула, а царь Петр – всего лишь надзирателем, то есть Франц играл роль наставника. В эту избранную ложу входили восемь человек и среди них сам царь, неразлучный с ним Меншиков, первый адмирал флота Апраксин, князь Черкасский, Голицын, Шереметев и «чернокнижник» Яков Брюс.

Заседания происходили в глубокой тайне, что породило различные кривотолки. Среди горожан поползли слухи, что «царь с немцами творит дела нечестивые и богомерзкие», общается с сатаной и занимается чародейством. Поговаривали, в своем роскошном дворце члены таинственного общества постигали тайны алхимии, искали тайну философского камня и эликсира бессмертия, а также занимались магией. По словам иноземца Иоганна Корба, когда Лефорт был далеко от дома, у очередной любовницы, в его пустой спальне раздавались таинственные шаги и слышались глубокие вздохи.

Лефорту почти не довелось пожить в новом дворце. Менее чем через месяц после «царского подарка», 2 марта 1699 года, хозяин роскошных палат неожиданно умирает в возрасте сорока трех лет. Официальной причиной смерти царя, по мнению лекарей, были «гнилая горячка» и старые раны. Однако реальной причиной его скорой смерти, по мнению современников, стала многолетняя несдержанность в еде и напитках, усугубленное затянувшимся новосельем.

Лефорт умирал тяжело и мучительно. Около постели больного сутками напролет играли музыканты, чтобы отвлечь его от нестерпимых страданий. Большую часть времени несчастный проводил в бреду. По словам очевидцев, в последние дни перед кончиной Лефорт, несмотря на страшные боли, отчаянно ругался, требовал музыки, вина и женщин.

Незадолго до смерти, в комнате Лефорта начала твориться настоящая чертовщина. Как только доктора и музыканты покидали комнату больного, в ней начинала звучать громкая музыка, слышался громкий визг и адский хохот. Вбежав в комнаты, лекари обнаружили лишь порушенную мебель, содранную черную обивку стен и мирно спящего хозяина. По Москве поползли зловещие слухи, что за душой Лефорта ночью приходил сам Люцифер со своими развязными слугами.

Очевидцы уверяли, что в тот момент, когда гроб петровского любимца опускали в землю, из его дворца раздались зловещие звуки, «богомерская» музыка и холодящий душу хохот. С тех пор появилась легенда, что по ночам в пустынных залах дворца появляется белесая тень Лефорта, и порой звучит музыка – якобы та самая, под которую он скончался.

После смерти Лефорта Петр I обратил Лефортовский дворец в свою личную парадную резиденцию, где стал проводить пышные ассамблеи. Историк В. О. Ключевский очень точно сформулировал суть ассамблей: «И биржа, и клуб, и приятельский журфикс, и танцевальный вечер. Здесь толковали о делах, о новостях, играли, пили, плясали…».

Согласно царскому указу, посещение ассамблей было обязательно не только для дворян, но и для их жён, за чем зорко следил «царь балов» Ягужинский. Вчерашние бояре всячески пытались уклониться от участия в ассамблеях, считая подобное времяпрепровождение неприличным. Для упреждения «прогулов» Ягужинский всегда тщательно просматривал списки приглашённых и вычислял симулянтов.

Петровская ассамблея

Вслед за государем ассамблеи стали давать ближайшие придворные и вельможи. Присутствующие на ассамблеях должны были играть в шахматы или шашки, курить табак, распивать спиртное, беседовать и танцевать. Пьяные дрались, соперники ругались, женщины старались унять своих не в меру расходившихся мужей. Хозяева и гости таких ассамблей были не в восторге от причуды Петра I, но деваться было некуда, с царями не спорят.

Поначалу танцы на ассамблеях считались крайне безнравственным развлечением. Собравшиеся сидели как немые, дичились друг друга. Танцующих было очень мало: танцы были мудреные, от танцоров требовалась немалая ловкость. Дамам в напудренных париках, в платьях с огромными фижмами и длинными шлейфами, были неуклюжи и неловки. Но мало-помалу все привыкли к новым костюмам, женщины, выпущенные на свободу, почувствовали силу своей красоты, в них пробудилось желание нравиться. Они стали наперебой учиться у пленных шведов заморским манерам и модным танцам. И скоро бывшие теремные затворницы отплясывали столь усердно, что удивляли своей грацией даже искушенных иностранцев.

На ассамблеях существовало полное равенство: каждый мог пригласить на танец даже государыню и ее дочерей. Иногда, шутки ради, Петр ставил в ряды танцующих самых дряхлых стариков вместе с молоденькими девицами, а сам танцевал в первой паре. Все обязаны были в точности повторять ногами то, что выделывал царь, искусный танцор. Гости уже валились с ног, старики задыхались, кряхтели и падали. За это полагалось наказание – выпить одним махом «Кубок большого орла».

Н. Дмитриев-Оренбургский. Ассамблея при Петре Великом во дворце на Яузе. Потчевание провинившегося гостя кубком «Большого Орла»

Танцы продолжались до тех пор, пока это было угодно государю. Однажды бал в Лефортовском дворце продолжался сутки, так как Петр I решил, что за это время присутствовавшие здесь дамы и кавалеры сблизятся с иностранцами из Немецкой слободы и завяжут с ними полезное знакомство. Со временем петровские ассамблеи прижились, обстановка на них становилась все более непринужденная. Сложились и правила этикета для присутствующих, которые были определены императорским указом «О достоинстве гостевом, на ассамблеях быть имеющем». Вот некоторые из них:

♦ Перед появлением многонародным гостю надлежит быть: Мыту старательно, без пропускания оных мест. Бриту тщательно, дабы нежностям дамским щетиною мерзкой урон не нанести.

♦ Яства употребляй умеренно, дабы брюхом отяжелевшим препятствия танцам не учинять.

♦ Зелье же пить вволю, понеже ноги держат. Буде откажут – пить сидя. Лежащему не подносить – дабы не захлебнулся, хотя бы и просил. Захлебнувшемуся же слава! Ибо сия смерть на Руси издревле почётна есть.

♦ Упитых складывать бережно, дабы не повредить, и не мешали бы танцам. Складывать отдельно, пол соблюдая, иначе при пробуждении конфуза не оберёшься…

Н. Дмитриев-Оренбургский. Ассамблея при Петре Великом

Помимо ассамблей Петр I очень любил многолюдные уличные потехи и маскарады. Наиболее грандиозным московским маскарадом петровского времени стал пышный уличный маскарад, устроенный в 1722 году на Масленицу. Сценарий торжеств, посвященных Ништадтскому миру, завершившему победоносную войну России со Швецией, был написан лично Петром I. Костюмы придворных и карнавальные правила также были строго регламентированы императором. Участвовать в «сем действе» могли только приближенные к государю, всем остальным, допущенным на праздник, приходилось быть лишь зрителями. Продолжался маскарад семь дней, снимать костюмы и покидать его категорически запрещалось.

В. Суриков. Большой маскарад в 1722 году на улицах Москвы с участием Петра I и князя-кесаря