неожиданно заезжал к ней. Порхала как бабочка вокруг него, протирая тряпочкой стул, на который он собирался присесть, перемывая лишний раз и без того чистые тарелки, чтобы угостить долгожданного гостя. Она запечатлелась в его памяти устало прильнувшей к дверному косяку возле высоко висящего на стене родной его квартиры телефона, кстати, трубка которого так же неизменно протиралась тряпочкой до и после использования по назначению. Она часто звонила ему, звала в гости, но двадцатилетнему юноше всегда было некогда, всегда он был чем-то занят...

— Алло. Здравствуй, внучек! Как дела? Как успехи?

— Ой, бабуль. Сессия, экзамены, проблемы... Ну... пока?

— А я по тебе так соскучилась...

— Да, ба, сейчас вот только сдам экзамены — обязательно приеду... У тебя-то как? Все нормально?

— Да ничего... Вот дед мимо прополз... Ты знаешь, вчера делать было совершенно нечего, вот я вареничков-то и налепила...

— Вареничков? Я выезжаю.

Хитрая бабушка всегда знала, чем завлечь своих любимчиков в свою богадельню. Вареники с картошкой и с жареным луком были ее фирменным блюдом. Бабушка Шура лепила их, естествен-но, вручную и, сварив, складывала в большой эмалированный таз. Когда Макар добирался-таки на бабулино угощение, его старший братец Сережа и младший дядя Володя, как правило, уже пиршествовали на кухне за круглым столом, посередине которого располагался этот самый таз с желанными варениками. Они, увидев родственничка, бурно его приветствовали поднятыми вверх вилками и громкими восклицаниями:

— А, здорово, Макарка! Мы тебе тут оставили пару штук... присоединяйся! Но бабушка сразу же успокаивала будущего генерала, сообщая ему на ушко, что она отложила внучку целую баночку с варениками... Так, как готовила их бабушка, более никто не умел. Какими секретами она обладала, теперь уже не узнать. Впоследствии Макар долго пытался научить свою жену готовить желанное блюдо. Объяснял рецепт приготовления он следующим образом:

— Так, берешь муку, делаешь тесто. Одновременно варишь картошку и обжариваешь мелко нарезанный репчатый лук. Приготовленный лук добавляешь в картофельное пюре, это и есть начинка. И им также обсыпаешь сваренные готовые вареники. После того, как Леночка заканчивала приготовление, он пробовал и подводил итог:

— Хорошо, но не то. В следующий раз этого больше, того меньше и т. п. ... Леночка, конечно, сильно обижалась на некоторое время, но потом ему удавалось опять уговорить ее на очередную попытку. В конце концов, где-то с пятого раза ей все же удалось приготовить достаточно вкусные вареники и далее ее рецепт уже не подвергался изменениям, но у бабы Шуры все равно они получались вкуснее. То ли таз у нее был какой-то особенный, может в натруженных руках ее существовало какое-то колдовство, может продукты раньше имели другой, лучший вкус и качество... бес его знает. Но факт остается фактом — повторить бабушкино исполнение Леночке так до конца и не удалось... Касаемо же того, что Макар мало уделял своей любимой бабушке внимания в ее последние годы, то он потом сильно жалел об этом, и ныне он пытался как бы погасить этот долг, уделяя внимание своей стареющей маме. Но, положа руку на сердце, признаем честно, что ему это плохо удавалось. Прописная истина — что имеем не храним, потерявши — плачем. Ну, да хватит о грустном...

Вернемся все же в наши дни, к нашему нынешнему Генералу, который получил приглашение к Музыканту в гости на Димкин день рождения, и в данный момент размышлял на предмет подарка и прочих, соответствующих случаю, мелочей. Это был редкий светлый день в довольно мрачной теперешней жизни Макара. Он был приглашен на празднование вместе со своим сыном Руськой, и это обстоятельство придавало еще более приятный колорит и без того замечательному событию.

И вот они вдвоем уже возле двери квартиры Николаевых, и Макар скромно постучался...

— У нас в квартире звонок работает! — громогласно приветствовал Музыкант Генерала, одаряя входящих жизнерадостной улыбкой, растянувшейся через все его большое круглое лицо.

— Да я боялся кого-нибудь разбудить, — скромно ответствовал Макар.

— Так... «Ты торты печь умеешь? — спросил Коля, — если нет, то придется прямо сейчас научиться, потому что к чаю у нас ничего нет, а я обещал жене, что к нам в гости едет известный кулинар-кондитер...» После чего молодые люди уединились на маленькой Николаевской кухне проявлять свои кулинарные способности. По истечении полуторачасовых мытарств торт был приготовлен. Он представлял собой большую бесформенную субстанцию, состоящую большей частью из сыпучих ингредиентов, в основном, в бежевых тонах... Для непосвященных поясню, что по известной кавказской притче о покупке автомобиля:

— Бэжэвый цвэт, это, Гога, как закат солнца, толко зэлоный...

Неунывающие кондитеры решили, что им удастся все же сделать хорошую мину при плохой игре, и потому они сияющие вошли в комнату, неся перед собой на вытянутых руках свое произведение кулинарного искусства, и громко объявили:

— А теперь Ваш заказ... торт — «Депрессия»!!!

После чего были тут же отправлены Наташкой в близлежащий магазин за заменой. Когда незадачливые кулинары вернулись, их уже ждал накрытый стол, и они радостно приступили к приятной процедуре перемещения и переливания всего того, что там было, из тарелок и рюмок в свои голодные бездонные желудки.

Младший Николаев, он же именинник, оказался этаким маленьким милиционером, всячески пытающимся подражать во всем своему папаше. Он так же, как Коля, если стоял, то стоял «руки в боки» и смешно пародировал громоподобный отцовский голос. При первой же встрече, когда только Макар с Руськой входили в их квартиру, он еще у порога громко представился по имени и фамилии и тут же попросил входящих предъявить документы... А, вообще, он очень милый — Димка и, по большому счету, отпрыски должны стараться походить на своих родителей.

Дети долго и весело играли на полу под неусыпным руководством Анатолия Львовича, без преувеличений — кумира юного поколения. Наташка что-то интересно рассказывала, и удобно «утонувший» в кресле Макар под мягко-тональный убаюкивающий Наташкин голос незаметно для себя задремал... Уснуть в логове врага!

Нет... какой он к лешему враг. Задумался проснувшийся Генерал, глядя как беззаботно резвятся их отпрыски. Теперь он уже почему-то совсем не опасался Музыканта, как раньше. Теперь скорее ему стало бы очень стыдно, если бы Николаев прознал про него всю правду, еще более стыдно, что он проник, как шпион, в такую благожелательную семью, преследуя свои меркантильные интересы. Приобрел хороших друзей и вдруг выяснится, для чего он все это делал. Печально, но факт.

С неоднозначными чувствами покидал он гостеприимную квартиру. На прощанье Коля поведал ему