Четверг, 25 октября 2018

Едва Сестеро вышла из машины, она поняла, что это совершенно особенное место. Возможно, во время ежегодного шествия в конце июля Санта-Марта-де-Рибартеме превращается в обычную карнавальную деревушку и гробы здесь несут рядом с уличными торговцами и музыкантами, готовящимися к вечерним танцам. Однако теперь, когда на пороге ноябрь, здесь не было места для вечеринки. Молчаливая церквушка возвышалась над долиной, где в тумане прятались каменные дома.

— Здесь так красиво, — заметила Сестеро, стараясь не обращать внимания на выжженные холмы, затмевающие панорамный вид. Следы пожара предыдущей осени исчезнут не скоро.

— Это Галисия, — произнес Хосе Помбо.

Сестеро подумала об изрезанной береговой линии, вымощенных улицах, пляжах и переполненных лотках торговцев морепродуктами. Все это — Галисия. Но и это место, которому туман и уединение придают таинственный вид, — тоже Галисия. Это подлинная Галисия, территория древних верований и мифов, где смерть, а точнее, страх смерти, становится центром жизни.

Не успели они дойти до двери церкви, как мужчина в рясе и допотопной шляпе вышел поприветствовать их.

— Священник, — прошептал лейтенант.

— Ясно.

Сестеро быстро прикинула, что ему около семидесяти. Он слегка хромал на одну ногу, но не опирался на трость. Несмотря на худобу, щеки у него были круглые и румяные.

— Добро пожаловать, лейтенант. А вы, должно быть, из полиции Страны Басков, — он улыбнулся.

— Сержант Сестеро, Ане Сестеро, — представилась она, пожимая ему руку.

— Как поживаете? Как вам Галисия? Вы впервые здесь? Как жаль, что в прошлом году случились пожары. Это было такое несчастье.

Сестеро кивнула с сочувствующим видом и собралась что-то сказать, но Помбо опередил ее.

— Мы можем поговорить наедине? — спросил он, указывая в сторону церкви.

Сестеро удивилась. Зачем им куда-то идти? Здесь никого не было, кроме женщины, которая подгоняла двух огромных коров палкой. И их разделяло метров пятьдесят, не меньше.

— Разумеется. Проходите в ризницу.

— После вас, — сказал Помбо, пропуская священника вперед.

Сестеро понадобилось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к темноте в церкви.

— Святая Марта, — объявил священник, остановившись рядом с одной из капелл. Вынув из сундука белый платок, он протянул его полицейским.

Хосе Помбо, поблагодарив, взял платок. Сестеро постаралась сдержать удивление, когда лейтенант Гражданской гвардии сначала протер обветшалые ноги святой, а затем прикоснулся к своему лицу, после чего опустился на колени.

Сестеро почувствовала на себе вопрошающие взгляды. Помбо протянул ей платок и жестом показал, чтобы она повторила его действия.

— Наша святая исцеляет людей со всего света, — заявил священник.

Сестеро прикусила кончик языка. Пирсинг стукнулся о зубы, и она ослабила давление. Она судорожно размышляла: стоит ли подыграть священнику и совершить ритуал, в который она не верит, или остаться верной своим принципам?

Помбо сдался и передал платок священнику, который убрал его в сундук, качая при этом головой.

— Не имеющий веры не имеет ничего, — заметил он, направившись к ризнице.

Холодный свет пробивался сквозь занавески на единственном окне. На одной из каменных стен висели рясы и праздничное облачение, а также две картины на религиозные мотивы. Однако все это убранство отошло на второй план, стоило только Сестеро заметить гробы у дальней стены.

— Это те самые, с шествия?

Из семи гробов один особенно бросался в глаза: белый и миниатюрный, куда поместится ребенок.

— Это прошлогодние гробы. Было восемь желающих. Никогда раньше столько не было. Почтение перед святой Мартой растет с каждым годом.

— В эти гробы легли восемь человек? — Сестеро поежилась. — И что это за люди?

— Обычные люди, как мы с вами. Это же праздник. Играет музыка, ставят палатки с едой, организовывают базар… Это просто шествие, как и любое другое, но при этом особенное, очень особенное.

— Довольно жуткое, — вставила Сестеро.

— Ничуть. В день святой Марты мы празднуем жизнь и делаем это, не боясь смерти. Те, кто приезжают сюда, хотят принести благодарность за то, что смогли остаться в живых. Разве это жутко?

— Простите, я выбрала неподходящее слово, — признала Сестеро.

Священник принял ее извинения с натянутой улыбкой. Сестеро явно не вызывала у него симпатий.

— А в котором из них скончалась Исабель Отеро? — Она подошла к гробам.

Лейтенант Помбо посмотрел на нее с изумлением.

— Его здесь нет. Это же вещественное доказательство. Он хранится в полиции.

Сестеро выдохнула.

— Разумеется, — сказала она, чувствуя себя неловко.

— Он был похож на этот, — заметил священник, дотронувшись до черного гроба с латунным изображением распятого Христа на крышке. — Мариса, поможешь мне его открыть?

Из тени появилась женщина. Желтая метелка в ее руках была единственным цветным пятном в ризнице. Ее черные волосы, собранные в строгий пучок, сочетались с траурным облачением. Черными были и ее глаза. Заметив лейтенанта, она улыбнулась.