Шрифт:
Закладка:
Не открывая глаза, Барнабус ответил ему слабым, исполненным боли стоном.
— Я все равно не понимаю, что там происходит, — заговорила Бриджет. — Воздушные корабли атаковали наше Копье? Чьи корабли?
— Аврорианцы, скорее всего, — ответила Гвен.
— Но зачем?
— Из экономических соображений, в основном.
— Как это?
— Правительство Копья Аврора ослабло, оно погрязло в алчности и коррупции, — объяснила Гвен. — Налоги там довольно высоки. Каждый хаббл яростно бьется с соседями за денежную помощь и благосклонность правительства, забросив текущие дела и заботы, собственно, управления. От этого страдают и не могут расти все их предприятия, — а население, напротив, растет. В общем, раз в поколение или вроде того аврорианцы делаются агрессивны. Их флот захватывает чужие форпосты, а в прошлом и целые Копья, чтобы их разграбить, утащить все ценное и поддержать собственное Копье, а людские потери решают проблему с избытком граждан.
Для Бриджет это, похоже, стало откровением.
— Им хочется вести войны… ради денег?
Гвен фыркнула.
— Аврорианцы ни за что не захотят это признать. Им всякий раз удается найти или выдумать какое-то разумное оправдание, но, в сущности, они не более чем пираты в красивой форме. Между их армадой и нашим флотом уже с год не все ладно. По большей части нападения на торговые суда Альбиона и мелкие стычки между военными.
— Кто бы мог подумать, что они так скоро решатся на отчаянный шаг, — добавил Бенедикт. — Полная для меня неожиданность.
Из темноты за пределами узкого кружка света, распространяемого сережками Гвен, послышалось тихое, напряженное кошачье урчание.
Напрягшись, Бриджет вгляделась во тьму туннеля.
— Роуль сказал, сюда кто-то идет.
— Хвала небесам, — выдохнула Гвен, вслед за ней напрягая глаза. — Может, это кто-нибудь из Гвардии?
Подождав, она позвала:
— Эй! Кто вы такие? Назовитесь!
Вскоре на границе светового пятна Гвен один за другим возникли восемь мужчин в униформе Гвардии копьеарха. Двое несли носилки с чьим-то телом, целиком затянутым простыней. Еще один гвардеец, с изображением боевого кристалла на отличительной нашивке, в небрежном приветствии коснулся пальцем своей правой брови:
— Мисс…
— Лейтенант, — кивнула в ответ Гвен. Этого человека она видела впервые, в чем не было ничего особенно странного. У Гвардии имелось несколько десятков постоянных форпостов по всей высоте Копья, где несли службу почти две тысячи человек. — Как я рада вас видеть! У нас здесь пострадавший, сможете помочь?
— Прошу прощения, мисс, — отвечал тот. — Боюсь, нас призывает наш собственный долг.
— Гвендолин… — обронил Бенедикт.
Помедлив, Гвен окинула кузена быстрым взглядом. Тот никогда не звал ее полным именем. Бенедикт ждал этого взгляда; на лице безмятежность, а в глазах — напряжение:
— Не сомневаюсь, лейтенант сожалеет, что уже занят исполнением долга. Настоящее чудо, что так скоро после внезапной атаки он уже выполняет приказы.
Гвен хмуро воззрилась на кузена. И тогда Бенедикт плавно повел рукой в боевой перчатке, незаметно описывая круг, а Гвен ощутила холодок потрясения: она поняла наконец, что ее кузен имел в виду.
Вражеское нападение состоялось только что. Оно затронуло их, всех четверых, они все видели собственными глазами и едва успели, спасаясь сами, забежать в туннель и наскоро забинтовать раны бедного Барни Астора. И вот перед ними возник целый отряд гвардейцев — вооруженных, организованных, да еще и с погибшим на носилках. К тому же, только сейчас заметила Гвен, при полном полевом снаряжении!
Никто не успел бы собрать снаряжение за считаные секунды, — только не в полной ужаса суете, воцарившейся сейчас в хаббле. Если, конечно, заранее не знать о скорой атаке.
И кому же знать, как не врагу? Врагу, который облачен в форму Гвардии и действует скрытно, — врагу, способному без всяких угрызений совести убить любого, кто подвернется под руку, с целью добавить достоверности своему камуфляжу.
Убить кого-нибудь вроде нее самой, например.
Сердце Гвен вдруг забилось с такой силой, что ей начало казаться, будто глухие удары ее пульса слышны всем вокруг.
Бенедикт слегка кивнул ей, крепко-накрепко зажмурился и поспешил отвернуться к раненому.
Он закрыл глаза. Словно напоказ, чтобы она это видела. Но зачем?
А! Ну да, как же иначе.
Гвен крутнулась на пятках, разворачиваясь назад, к фальшивым гвардейцам, вытянула левую руку и с расстояния не более пяти футов разрядила боевую перчатку прямо в лицо вражескому командиру.
Глава 13
КОПЬЕ АЛЬБИОН, ХАББЛ УТРО, ВЕНТИЛЯЦИОННЫЕ ТУННЕЛИ
Вспышка оказалась в прямом смысле слова ослепительной. При выстреле излучение у перчатки достаточно мощное, чтобы стрелок мог разглядеть кости собственной руки прямо сквозь внезапно обретшую прозрачность плоть. Эфирный разряд жутким грохотом раскатился в стороны по гулкому туннелю, врезавшись в командира аврорианцев подобно пылающей кувалде. Обмякшее тело, будто под ударом гигантской дубины, отлетело назад и рухнуло во тьме, чтобы застыть без движения.
И тогда Гвен волевым усилием погасила маленькие кристаллы в своих серьгах, окончательно ввергая туннель в черноту.
Теперь она ничегошеньки не видела, кроме танцующих цветных пятен, — а ведь ее собственные глаза хотя бы отчасти были защищены от вспышки выстрела! Лжегвардейцам, глядевшим на кристалл практически в упор, наверняка повезло куда меньше. В мгновенной смене нестерпимого блеска на кромешную тьму никто, ни один человек не смог бы хоть что-то разглядеть.
Разве что кто-нибудь из боерожденных.
Услыхав внезапно явившийся из тьмы звук, подобного каким она никогда не слыхала прежде, Гвен бросилась наземь: туннель загудел от рыка, неотличимого от кровожадного рявканья большой кошки, только намного громче. Дробно простучали по каменным плитам чьи-то уверенные шаги, кто-то резко выдохнул, кто-то охнул от боли. Темнота полнилась шорохом; кто-то выкрикнул короткую фразу на аврорианском языке, кто-то ответил исполненными муки воплями, а затем новая вспышка выстрела боевой перчатки выжгла на миг сотканную из света и тени картину: два тела уже распростерты на земле, а Бенедикт сошелся врукопашную с третьим противником, чья перчатка выпустила свой заряд, пока Бенедикт держал ее направленной на врага под номером четыре.
Эта черно-белая картина дала Гвен лишь миг, чтобы разобраться, где стоит ее кузен, и еще меньше времени — действовать. Она простерла руку в перчатке в сторону от позиции Бенедикта и произвела новый выстрел, направив энергетический заряд в общем направлении остальных диверсантов. Она понятия не имела, попадет ли в друга или врага, но посчитала за лучшее не оставаться на прежнем месте, — на тот случай, если кого-то из аврорианцев осенит та же мысль. Она перекатилась влево, еще и еще раз, пока ее плечо не уперлось, и довольно болезненно, в холодную каменную стену.
