Меня это задело за живое. Во первых, я понимаю что она права, но она ругает и отчитывает меня как маленькую, а я ненавижу когда со мной так разговаривают.

— Хорошо, Викк, извини. Я скоро уеду, не переживай, больше не появлюсь у тебя.

— Ну и пожалуйста!

Я закрылась одеялом, чтоб перевести дух, и найти в себе силы не расплакаться.

— И не надо из себя несчастную строить! — уходя добавила она.

«Я что-то строю??! Ты то откуда меня знаешь? Если у тебя всё хорошо, или ты свои проблемы проживаешь не так болезненно, как я, это не значит, что я кого-то строю из себя. Какая гадина, такое сказать, и даже не подумать о моих чувствах, о том, что могла обидеть меня! Да ну и ладно, вот и как раз ещё одна причина переехать к Аарону. Пошли бы вы все!» — пронеслось у меня в голове. А в душе в это время прошел ураган различных негативных эмоций.

Я встала с кровати, заправила её, и направилась к бабушке. Подходя к раковине, я умылась и подумала: «Это вообще то и моя бабушка тоже! Так что пусть не выделывается!»

— О, наконец-то проснулись! А где эта? — спрашивает бабушка

— Привет, бабушка. Да ходит она дерганая.

— Поссорились что ли?

— Нет, но она отчитывает меня за то что я кровать не расстелила и уснула.

— А она что прям святая что-ли? Вчера ей говорила, накрой крышкой суп в кастрюле, мухи налетят, а ей же всё равно.

— Да я тоже думаю, с кем ни бывает!

— А знаешь всё из-за чего? Из-за чего вы такие бестолковые?

«ВЫ????! Я ТО ЧТО СДЕЛАЛА?!»— мысли в моей голове склоняли меня к тому, что я просто проснулась в каком то сумасшедшем дне, где сегодня я во всем и везде виновата.

— Потому что гуляете целыми сутками только о мальчиках своих думаете, — продолжила бабушка.

Я молчу, но не потому что мне нечего сказать, а больше из-за уважения к старшим, и понимания того, что всё равно ничего не докажу. Меня ведь не спрашивают, поэтому я и не буду оправдываться.

— Опять я что-то тебе не угодила? — кричит с комнаты Вик.

— ДА! Ты ещё сюда подойди, я тебе устрою! — начинает кричать на неё бабушка.

— Это она тебе нажаловалась? — спрашивает Викк у бабушки.

— Да она то тут причём? Я что ли не знаю что у тебя мозгов нет?

— А почему это ты меня оскорбляешь? — в ответку начинает ругаться Викк с бабушкой.

«О БОЖЕ, КАК Я НЕ ЛЮБЛЮ КОГДА ЛЮДИ РУГАЮТСЯ. ГЛАВНОЕ, ЭТО ВСЁ НЕ ИЗ-ЗА МЕНЯ.» — подумала я, и начала собирать свои вещи. Пока они там ругались, и выясняли кто прав, я подумала ещё о том, что я бы не стала так стоять за себя, как до конца «прёт» Викк. Давно бы уже согласилась, и плакала где-то в углу.

Вышла я на улицу так же незаметно, как и собралась. Придётся ехать домой, но надеюсь там никто хотя бы сегодня ругаться не будет.

Я еду почти в пустом автобусе, за окном дома, квартиры и здания. Деревья ещё не начали зацветать почками, и поэтому на улице всё так лысо. Как будто все осталось голым и грязным, как и моё настроение- обнаженное и запятнанное.

Почему именно моя голова забита целями, планами и миллиардами мыслей? Я никого не встречала, кто бы как и я что-то планировать, к чему-то стремился. Сейчас у всех максимальная цель это «устроиться на работу». И то, даже не важно куда, цель, которая просто мотивирует заработать деньги, а не как-то развиться. Все мысли и мотивация быть лучше и чего-то добиваться, стали во мне стержнем, как так они впитались в мою кровь от Кристиана? Это ведь его черта, а не моя. В какой момент я стала так на него похожа, и почему теперь, когда я стала такая какой хотел он меня видеть, я не нужна ему. И я… совсем с другим провожу свою жизнь?

Вдоль серой ровной, разрисованной дорожной разметкой дороги, огромный лес, который всегда загадочно смотрится и будто, дает мне кучу кислорода, для пробуждения от мыслей насущных. Когда я каждый день проезжаю здесь, я отстраняюсь от всего и чувствую огромный восторг и восхищение. «ЭТО НЕВЕРОЯТНО КРАСИВО».

Но, стоит нам проехать это место моей силы, как через несколько остановок мне придется идти домой. И каждый раз, я ловлю себя на мысли, что это ужасно, когда ребёнок ненавидит свой дом, но всё было бы иначе, если бы там не было Боба… Какая была бы я, без всех этих ужасных воспоминаний с сцен. Просто постоянно у меня перед глазами, те самые моменты… Я пришла домой, но в школе мне поставили тройку за какой-то предмет, чтоб меня снова не били, я попыталась её стереть, и это оказалось ошибкой. Меня взяли за ухо, и повели в комнату, в которой закрывается дверь. За ухо отчим поднимал меня специально, чтоб я чувствовала боль, и когда он вел меня, и я плакала, он всегда смеялся и говорил мне что я сама это заслужила. Затем он садился на кровать, клал меня на одну свою ногу, а второй накрывал сверху, чтоб я не сбежала, и когда я сопротивлялась, он сжимал свои ноги, и сдавливал мне живот, и говорил: «хорошо, правильно, делай себе ещё больнее». Он бил меня бляшкой от ремня. Перед поркой, он озвучивал цифру, самая маленькая была двадцать пять, самая большая кажется сто десять. Он давал мне право выбрать, сразу их получить или с передышкой. Такой отчаянный выбор у меня был почти постоянно, но когда я кричала о помощь, к моему наказание прибавлялись ещё цифры. Первые разы, я выбирала с передышкой, и думала что он в какой-то момент, пожалеет меня, но нет. Он бил меня, и заставлял считать удары вслух. Закричишь, получишь сверх ещё. И со временем, порка стала обычным делом для меня, и я могла плакать тихонько, и без перерывов в среднем выдержать около пятидесяти ударов. Отчим почти всегда прицеливался в одно и тоже место, и когда вытерпеть было почти нереально, и я как-то пыталась вытащить ладони и прикрыть, он бил мне по ладоням, и не засчитывал их в удары. О чем я думала в этот момент? О том, чтобы умереть от этого. Я мечтала о том, что он меня убьёт, и сядет