Я почти кричала, доказывая свою правоту. Не думать о страже, не думать о Лешем – только колдун! Вот кто виноват в моих страданиях! Это он уничтожает лес, он губит зверей и нежить,из-за него я начинаю чувствовать то, что недоступно кикиморе. Как только Синеглазка поймает колдуна, я высплюсь. А значит, исчезнут странные, чужие для меня эмоции.

– Не много ли с-смертей от рук прос-стого ученика? - медленно спросил Леший.

Он разговаривал так, будто подбирал или вспоминал слова. Словно ему было трудно говорить,или он плохо знал язык Яви.

– Это не разминка, - уверенным голосом произнес Крес. - Это поиск.

– Что он ищет в лесу? – Я осмотрелась. - Может,твою нору?

– Α вот это интерес-сно, - протянул Леший.

Он прошел вперед, оглядел дыру в стене и поверңулся к нам:

– Здесь ес-сть погреба или подземные коридоры? Колдун может ис-скать то, что с-скрыто от твоих глаз.

– Нет, – уверенно заявил страж. - Погреб обычный,там кроме бочек с вином ничего нет. Пара комнат для челяди, но они пусты.

– Ты мог не заметить, – проникновенно прошипел богатырь.

На миг показалось, что передо мной разговаривала змея, обернувшаяся человеком, а не хозяин леса. Хотя, эту особенность речи Лешего я как раз могла объяснить: он общался не только с людьми и нежитью, но и со зверьем, птицами и растениями. Неудивительно, что ему было сложнo вести беседу. Столько языков знать – никакого ума не хватит. Я, например, легко выучила язык людей, но только потому, что все сознательное детство жила в селениях. Волей-неволей начнешь понимать, о чем идет разговор, если постоянно слышишь человеческую речь.

– Я живу здесь не один… год, - Крес запнулся на слове, но тут же взял себя в руки. – Будь тут хоть что-то скрытое, я бы об этом знал.

– А опочивальня колдуна где? – наобум спросила я, надеясь на новую догадку.

– Не было тут никого с силой, - после раздумий ответил страж и снова посмотрел на Лешего. - Потому замок и пал.

Зеленый богатырь кивнул Кресу, принимая ответ. У него даже не возникло мысли перепроверить нору стража или усомниться в его словах. Если Крес сказал, что потайных ходов нет, значит, их не было – удивительное доверие. А как же обнюхать коридоры, простучать стены и заглянуть в комнаты? Вот интересно, а я так же безропотно должна верить стражу?

– Что бы он ңи ис-скал, это находится не у С-серых гор. – Голос Лешего вывел меня из раздумий. - Но проверить с-стоит. С-сообщу.

С этими словами зеленый богатырь рухнул на землю кучей перепрелой травы. Я подошла ближе и осторожно поддела ногой ветки и листья, перемешанные с корнями, – только перегной. Леший исчез.

– Пойду, – пробормотала я, не глядя на Креса. - Надо цветы полить.

Это было слишком. Как у меня сердце от страха не остановилось во время разговора, не понимаю. Страж, Леший, Огненный пес – чересчур много знакомств для кикиморы за такой короткий срок.

Я мчалась по лесу собакой. Сейчас казалось, что только ветер, бьющий в морду, мог унести плохие воспоминания, убрать лишнее, открыть путь тому, что было действительно важным. Во мне пламенем разгоралось чувство, которое я не могла объяснить,и единственное, чего хотелось – найти колдуна и тем самым помочь Кресу.

Увидев свою нору, расслабилась. За что и поплатилась: лапы забыли оттолкнуться от земли, я споткнулась и кубарем покатилась по траве и корням. Вставать не стала, сразу перевернулась на спину, вытянула хвост и подняла вверх все четыре лапы. Отдых. Мне нужен отдых!

Хотела ли я быть Кресу другом? Или еще хуже – далеко не другом? И почему ответить на этот вопрос было так сложно?

Береза над головой качнула ветками,и нежные бледно-зеленые листочки зашумели от легкого ветерка. Я лежала в шаге от двери, но заходить в нору не хотелось. Трава была достаточно мягкой, а думалось на свежем воздухе гораздо лучше.

Чем могла помочь могучему стражу вредная кикимора? Нюхом? Возможно. Но пользы от меня и от моего носа не много. Ну, был колдун, ну, ушел колдун. Больше я ничего сказать не могла.

Полдня пролетели незаметно. Я все-таки добралась до норы и, накинув личину старушки, попыталась успокоить нервы вязанием. Когда до конца половика оставалось всего пара стежков, распустила шерсть.

Есть такая особенность у кикимор: мы никогда ничего не доделываем. Оcобенно если это касается вязания или шитья. Этo жизненно необходимо, как дышать или ходить. Просто распускаешь то, что связала, с упоением наматывая нитку в клубок, чтобы завтра снова что-то связать. И опять распустить.

Ожоги затянулись и начали чесаться – хороший признак. У нежити все раны заживают быстрее, чем у людей. И живем мы несравнимо дольше. Хотя некоторые из нас от этого сходят с ума и превращаются в тех, кого действительно нужно изгнать. Я знавала нескольких домовых, которых, будь моя воля, собственноручно отправила бы в негостеприимную Навь.

Вечером пришел Берес. Он нахально ввалился в нору и разлегся прямо на полу. С его шерсти стекала вода, и огромная лужа очень быстро расползлась по всему полу. Доски намокли моментально. Нору наполнил запах мокрой земли. Нет слов, одни эмоции. И далеко не радостные.

– Это что? - возмущенно спросила я, указывая на лужу.

– Пол. Плохой пол, к слову. – Берес внимательно осмотрел половицы и кивнул самому себе. – Очень плохой. Сама делала?

– Я сейчас тебе тряпку в зубы засуну и буду смотреть, как ты его моешь.

– Не сотрясай воздух, старуха. - Берес подставил пузо к догорающей печи и блаженно вытянулся.

Я с ужасом смотрела, как испаряется влага и от шерсти поднимается легкий пар. Хотя запаха псины не было. Может, у меня насмoрк появился?

– Так же заявлюсь в твою нору и наведу там бардак.– Пообещала я довольному псу.

– Нежить,те, кто посмелее, стоят по всему лесу. Мы расставили дозоры на тропах. Если колдун появится, мы узнаем сразу, – спокойно продолжал Берес, не обращая никакого внимания на мои праведные крики.

Я точно так же не