— Итак, что Вы думаете? Это выполнимо?

Выполнимо? Черт возьми, да, с ним можно справиться. Но подождите.

О-о-о. Он попросил меня о чем-то, и я понятия не имею, о чем.

— Эм, конечно, — отвечаю я.

Пожалуйста, Господи, не дай мне согласиться на что-то ужасное, я молча молюсь.

Хотя я не уверена, что Бог будет настолько склонен помочь, поскольку я не знаю, что сказал Алекс только потому, что размышляла о том, насколько он сексуален.

Алекс улыбается, тепло разливается по его глубоким голубым глазам.

— Идеально! Я попрошу Либби позаботиться о документах для стажера, и я скажу своему сыну, что он может приступить, когда мы вернемся из нашей поездки. Спасибо Вам, Элли. Я ценю это.

Я замираю. Стажер?

Дерррррьмо. Почему я не обращала внимания? У меня нет времени на стажера. Но сейчас я вряд ли могу сказать «нет».

Вместо этого я улыбаюсь. — Конечно. Это не проблема. Мы наверняка сможем найти для него какое-нибудь занятие.

Алекс встает со стула и улыбается еще раз, затем уходит.

Я опускаю голову на свой стол.

Я такая идиотка.

Я неохотно поднимаю голову, чтобы отправить Тейлор хорошие новости по электронной почте. Она отвечает за ещё одного стажера. И не просто стажера, а сына нашего старшего вице-президента. Она убьёт меня.

Я слышу, как она вскрикивает, когда читает это, поэтому я бегу к своей двери и запираю ее, чтобы она не смогла применить ко мне какое-либо физическое насилие. Я слишком молода, чтобы умирать.

***

— Я убью тебя, — говорит мне Сара. И судя по выражению ее лица, когда мы подходим к кабинету пластического хирурга, она, возможно, не шутит. Я на всякий случай отступаю от нее на шаг.

— Все будет хорошо, — уверяю я ее.

Хотя, честно говоря, я не чувствую себя настолько уверенно. Я всегда говорила, что никогда не сделаю никакой пластической операции. И хотя инъекция ботулизма в лицо — это не совсем хирургическое вмешательство, я также не чувствую себя такой уж тепло и хорошо настроенной.

— Люди делают это постоянно, — продолжаю я, когда мы регистрируемся и сидим в шикарном зале ожидания. Слева от нас течет водяная стена, и мои ноги покоятся на тиковом полу. — И этот парень, должно быть, действительно хорош. Посмотри на этот зал ожидания! У них даже есть шоколад.

Я направляюсь к маленькому кафе сбоку, где есть автомат для приготовления мокко/кофе/латте и корзиночки с шоколадными батончиками.

Сара закатывает глаза.

— Хм. Он просто пытается привлечь постоянных клиентов. Он хочет вернуть нас на липосакцию.

Я хихикаю и беру журнал. Но мы не ждём достаточно долго, чтобы прочитать это. Они зовут нас, и мы идём вместе, ведомые очень аккуратной медсестрой в стиле Барби.

После того, как в наши лица на короткое время ткнули длинными иглами, мы выходим обратно через несколько минут.

Это было быстро, безболезненно, и это было совсем не похоже на тот адский опыт, который я испытала с бразильским воском. Это почти не кажется справедливым — кажется, что для того, чтобы отплатить Саре, нужно было приложить немного больше усилий. Я поворачиваюсь к ней.

— Видишь? У нас все в порядке. И через пару дней мы будем выглядеть на десять лет моложе. Тогда ты сможешь поблагодарить меня, если захочешь. Тебе не нужно делать это сейчас.

Я смеюсь, а она свирепо смотрит на меня.

Но утром весь этот сценарий меняется на противоположный.

***

Когда Сара заходит ко мне домой, чтобы посмотреть на мое лицо, она смеется до тех пор, пока чуть не обмочится в штаны. Потому что я похожа на Человека-слона. Или, скорее, я выгляжу так, как выглядел бы Человек-слон, если бы у него только что была аллергическая реакция на ботулизм.

Я плачу, а Сара смеется, когда Софи врывается в мою ванную.

Я вижу, как моя дочь заметно вздрагивает, когда смотрит на мое лицо. И, честно говоря, это выглядит так, словно в мое лицо въехал мусоровоз.

Мои глаза распухли до такой степени, что я практически выглядываю из-за двух пышных стопок теста с прорезями в них. У меня под глазами слабые тени, и я не уверена, но мне кажется, что в моем левом глазу даже лопнул кровеносный сосуд. Хотя я не могу сказать наверняка, потому что не могу открыть его достаточно широко, чтобы рассмотреть.

— О, боже мой! Кто это с тобой сделал? — требует ответа Софи, бросаясь ко мне и кружа меня вокруг себя. — Клянусь богом, если это сделал папа, я убью его. Мы вызовем полицию.

Я с минуту смотрю на нее в замешательстве, прежде чем понимаю, что она думает, что кто-то избил меня. Я выгляжу так плохо, что кажется, будто кто-то ударил меня по лицу.

Сара сейчас умирает.

Софи свирепо смотрит на нее. — Как ты можешь так смеяться? Я думаю, моей маме нужен врач.

Сара воет.

— Твоя мама уже была у врача, — выдыхает она. — Вот что произошло. Это называется ботокс, милая. И твоя мама настояла, чтобы мы пошли. И, очевидно, из-за такой мелочи, как Карма, у твоей мамы была какая-то реакция.

Говоря это, Сара поднимает трубку своего мобильного телефона и набирает номер. Минуту спустя она разговаривает с кабинетом врача. Она кивает и соглашается с кем-то, а затем поворачивается ко мне.

— У тебя есть проблемы с дыханием?

Софи ахает, и я быстро качаю головой.

— Нет.

Сара передает это медсестре, затем снова кивает, прежде чем повесить трубку.

— Ага. Похоже, у тебя была какая-то реакция. Она сказала, что опухоль должна спасть, вероятно, в течение дня или двух. Если у тебя возникнут трудности с дыханием или глотанием, тебе следует обратиться в отделение неотложной помощи. В противном случае ты можешь использовать безрецептурные лекарства от дискомфорта и пакеты со льдом. Я так рада, что мы это сделали, а ты? Какая это была замечательная идея.

Она саркастически приподнимает рыжую бровь, глядя на меня. И я свирепо смотрю на нее.

— Я никуда не могу пойти, — рычу я. — Не сейчас, когда я так выгляжу. Я выгляжу так, словно мне самое место в женском приюте.

Сара, наконец, сжалилась надо мной и перестала смеяться. Она даже слегка обнимает меня за плечи.

— Я думаю, это преподало нам ценный урок, — серьезно говорит она.

Я киваю.

— Что нам никогда не надо вводить токсин в лицо?

Она кивает.

— Это, но также и то, почему