Шрифт:
Закладка:
4
Когда минуло семь дней, родичи жены Готта вспомнили о Евфимии и стали говорить друг другу: «Похоже смерть нашей родственницы была не случайной. Не иначе эта рабыня свела ее со свету. Всем известно, что они были врагами!»
Решив так, они схватили Евфимию и стали добиваться от нее, чтобы она сказала правду, но она упорно молчала. Совсем было собрались ее пытать, однако Готт, испугавшись, как бы жертва его бесстыдного обмана не заговорила под пытками и не раскрыла всем его тайны, сказал: «Зачем нам требовать ответа от этой женщины? Виновна она или нет – не важно. Давайте положим ее в гроб вместе с моей женой. Если она виновата – это будет ей наказанием; если нет – то честью, ибо она последует на тот свет вместе со своей госпожой, и будет прислуживать ей там, также как и здесь».
Всем понравилось это предложение. И вот, не слушая больше Евфимию, которая к тому же из-за плохого знания готского языка мало что могла им сказать о своем горе, раскрыли эти люди могилу и вскрыли гроб умершей. Их глазам предстал труп, уже гниющий, смердящий, кишащий червями. Они бросили на него Евфимию и, поспешно заколотив крышку гроба, погребли его вновь. Оказавшись вдруг в страшной темноте, задыхаясь от зловонья и омерзения, чувствуя приближение смерти, Евфимия воскликнула: «Святые мученики Гурий и Самон! Знаете вы, что ради имени вашего я была отдана за беззаконного Готта, ибо он клялся вашим именем, когда брал меня! Вас поставила моя мать поручителями его слова. Неужели вы не спасете меня?»
В то время, когда она так молилась, вдруг явились перед ее взором два светоносных мужа сияющих как солнце, и тотчас исчез смердящий запах, и услышала Евфимия голос: «Ободрись, дочь, и не бойся, ибо ты скоро получишь спасение». После этого глаза Евфимии сами собой закрылись, и она уснула…
Какое-то время спустя Евфимия пробудилась и увидела себя не в гробе, а в церкви. Встав, она огляделась кругом, чтобы узнать, где находится. Вскоре она разглядела в полутьме знакомые иконы и раку святых мучеников. Не могло быть сомнений, что она оказалась в своем родном городе Эдессе, в церкви Страстотерпцев христовых Гурия и Самона. Тогда, исполнившись несказанной радости и веселья, она упала на колени и, обнимая гробницу мучеников, со слезами стала благодарить Бога и Его святых за оказанную ей милость. Пресвитер, услышав ее слова и плач, подошел поближе и стал спрашивать: «Кто ты такая и отчего так плачешь?»
Евфимия поведала ему про все свои злоключения: о том как ее мать подле раки святых поручила ее заботам Готта, о том, что она перенесла от этого клятвопреступника, как была заключена во гроб, и как во время молитвы к ней явились святые мученики и перенесли ее из готской земли в их церковь. Пресвитер, слушая ее рассказ, ужасался и дивился великой силе Божьей. Впрочем, он не мог сразу поверить в то, что она говорила, и спросил: «А кто твоя мать?» Узнав, что мать ее – вдова София, пресвитер тотчас послал за ней, приглашая прийти в церковь. Мать, ни о чем еще не догадываясь, вскоре пришла и, увидев свою дочь, одетую в бедные одежды и стоящую при гробнице святых мучеников, пришла в великое изумление. Подбежав к ней, она обняла ее и, пав к ней на шею, залилась слезами. Плакала и Евфимия, и обе, плача, не могли сказать ни слова. Наконец, уняв свои рыдания, мать спросила ее: «Как ты здесь оказалась, дочка, и почему ты так плохо одета?» Тогда Евфимия подробно рассказала ей обо всем, что она перенесла в чужой земле по вине лукавого мужа, о постигшем ее наказании и внезапном спасении. Слыша все это, мать изнывала всем сердцем от мучительной жалости, а находившиеся в храме, изумлялись и прославляли всемогущую силу Божью. Узнав о чуде, приходили все новые люди – каждый хотел увидеть Евфимию и услышать ее историю. Только поздно вечером София, не уставая поминутно славить Бога, привела свою дочь домой.
5
По прошествии некоторого времени, персы, начав против римлян войну, вновь осадили Эдессу. В виду этого для защиты города было послано императорское войско. Вместе с другими прибыл тогда в Азию Готт. Он ничего не знал о случившемся чуде и, полагая, что Евфимия умерла, без смущения пришел в дом Софии, как к своей теще. А та, еще раньше узнав о его приезде, велела Евфимии скрыться во внутренних комнатах, послала рабов за своими родственниками и соседями, а сама приняла зятя с таким видом, будто очень обрадована встречей с ним. Готт, нисколько не стыдясь своего подлого преступления, принялся шутить с ней как ни в чем не бывало. Тем временем собрались все, за кем было послано. Увидев, что людей достаточно, София заговорила о своей дочери и стала расспрашивать о ее жизни. Негодяй отвечал с усмешкой:
– С Евфимией все хорошо. Да и что с ней может случиться? Недавно она родила мне сына и потому не смогла приехать. Впрочем, она приедет, когда будет более подходящее время.
Слыша этот ответ и видя эту усмешку, София содрогнулась от ужаса и спрашивала себя: как могла она раньше так ошибаться и почитать это чудовище за достойного человека?
– Гладко ты говоришь, отвечала она, – но только сердце мое все равно не на месте. К тому же мой покой смущают тягостные сны.
– Что же это за сны? – спросил Готт с прежней своей развязностью, – расскажи их мне, и я вмиг рассею твою печаль.
– Снилось мне, – начала София, – что моя дочь одета в рубище, а какая-то незнакомка бьет ее и заставляет делать черную работу.
– Приснится же такое! – воскликнул Готт, слегка испугавшись.
– Потом мне снилось, – продолжала София, что злодейка, называвшая себя твоей женой, умертвила моего внука, вложив ему в рот клок отравленной шерсти.
Эти слова повергли Готта в еще больший ужас. Сильно побледнев, он промолвил:
– Недобрый это сон, но совершенно пустой.
– Тогда слушай дальше, – сказала София. – В третий раз я видела, как мою дочь по твоему приказу положили в
