Шрифт:
Закладка:
Та же ущербность видна в природе человека. Бог сначала создал чисто духовный мир, затем мир материальный и, наконец, человека как связь, средоточие и потому увенчание обоих миров. Человек – венец и царь творения, должен был обитать в мире, как в своем дворце. Но по самоуверенности он дал Сатане искусить себя. впал в грех и тем самым обратился к небытию: к саморазложению или тлению смерти. Это привело к падению и нарушению его первоначальной идеальной природы. Отъединившись от Единого, человек разъединился в себе на «умное» и «чувственное», а чрез второе обратился к материи и начал вбирать в себя ее безобразность.
Проблема исправления человека состоит в том, что спасение индивидуальной личности невозможно. Грешная человеческая природа изначально есть даже в новорожденных младенцах. Именно с целью исправления этой природы и пришел в мир Христос. В Иисусе человеческое существо было оправдано и безгрешно. В Нем заключались две полных и совершенных природы – Божественная и человеческая. И как Адам, своим падением подверг человеческую природу смерти, так и Он явился в мир, чтобы своей святостью победить смерть. «Не по причине рождения последовала Его смерть, – пишет Григорий, – но, наоборот, ради смерти принято рождение… Должно было совершиться возвращение всего естества от смерти. И потому, как бы простирая руки к лежащему и для сего приникнув к трупу, Христос настолько приблизился к смерти, что коснулся омертвения и собственным телом Своим начинает воскресение естества, Своею силою восстановив человека».
Такова в очень кратком изложении суть учении Григории Нисского. На него в гораздо большей степени, чем на Василия Великого и Григория Богослова оказали влияние взгляды Оригена. Это несколько скомпрометировало его славу и отразилось на посмертном авторитете Григория – его читали и на него ссылались реже, чем на других «избранных отцов». Однако влияние его было сильным. С особенной полнотой ощутил на себе это влияние преподобный Максим Исповедник.
Чудо святых мучеников Гурия и Самона
1
Во второй половине IV века из-за внешних войн и внутренних смут Римское государство стало быстро приходить в упадок. Бесчисленные враги штурмовало тогда границы империи, и римляне изнемогали в жестокой борьбе с ними. Воинственное племя эфталитов, разрушив и завоевав множество городов в римской Азии, дошло в 384 г. до самой Эдессы и осадило ее. Узнав об этом, император Феодосий отправил на помощь осажденным отряды германских наемников, навербованных в Западной части империи. Они долгое время оставались в городе, защищая его от врагов. Германцы были отважные воины, но при этом люди распущенные и дерзкие, так что несчастные жители много претерпели от их притеснений. Среди офицеров, оказавшихся тогда в Эдессе, был один по происхождению гот. От того и прозвище ему было дано Готт. Он был человек бесчестный, коварный, раб своих нечистых желаний, однако умевший при случае выдать себя за достойного и благородного солдата. Хотя в душе Готт смеялся над христианскими заповедями и ни во что не ставил Бога, он умел напускать на себя набожный вид и казался очень богобоязненным.
И вот случилось так, что в Эдессе ему отвели под жительство дом одной целомудренной вдовы по имени София. У Софии была единственная дочь, которую звали Евфимия. Боясь распутных солдат, София запирала Евфимию в одной из тайных комнат дома и никогда не вспоминала о ней, так что Готт, прожив достаточно долго в ее доме, даже не подозревал о существовании девушки. Но однажды ночью, когда Евфимия гуляла по саду, Готт неожиданно столкнулся с ней и, пораженный ее редкой красотой, сразу воспламенился к ней страстью. Обратившись к матери, он стал настойчиво расспрашивать о девушке, а та, поскольку тайна все равно раскрылась, обо всем ему рассказала.
– Заклинаю тебя, добрый человек, – воскликнула она под конец, – не говори никому о том, что ты от меня услышал. Сам знаешь, как много грубых варваров в армии нашего императора. Воистину, в наше смутное время не знаешь, кого больше бояться – то ли эфталитов, то ли собственных своих защитников!
– Разумеется, – отвечал на это лицемерный Готт, – с твоей стороны даже грешно напоминать мне об этом. Я, как человек благородный, и сам все прекрасно понимаю! Об одном тебя прошу – не запирай больше свою дочь, раз я все равно знаю ваш секрет. Иначе, пряча в темноте, ты погубишь ее красоту.
София не возражала. Ей самой было до слез жаль дочери, вынужденной целые дни проводить взаперти. К тому же величественная седина Готта, его разумные речи, порядочность, с которой он всегда себя держал, внушили ей доверие к нему.
Таким образом, Готт стал каждый день встречаться с Евфимией. Он по долгу вел с ней шутливые разговоры, рассказывал ей о своих походах, дарил подарки и оказывал невинные знаки внимания. Неудивительно, что, в конце концов, он совершенно очаровал ее простодушное сердце. Евфимия, до этого не знакомая близко ни с одним мужчиной, была покорена его красотой и мужеством, тем более, что Готт всегда рассказывал о своих подвигах просто, не рисуясь и не хвастаясь.
Со своей стороны Готт тоже не на шутку увлекся девушкой, хотя и не показывал вида. Будучи искушенным человеком, он сразу понял, что мать и дочь настолько чисты душой, что ни за какие деньги не согласятся на греховную связь. Единственным способом получить желаемое, было для него жениться на девушке и сочетаться с ней законным браком. Между тем Готт уже был женат на одной знатной женщине из своего народа, приобрел в связи с этим большое приданное и не хотел терять выгод, которые ему давал этот союз. Однако, поскольку никто не знал о его женитьбе, Готт прикинулся холостяком и стал настойчиво ухаживать за Евфимией. София вскоре заметила это и не на шутку встревожилась. Выбрав удобное время, она сказала своему постояльцу:
– Боюсь, что я напрасно доверила тебе свою тайну. Ты и сам не равнодушен к моей несчастной дочери!
Готт счел этот момент удобным для исполнения своего замысла и потому, изобразив на лице печаль, сокрушенно вздохнул и сказал:
– Правда твоя, София, я люблю
