Шрифт:
Закладка:
Наоборот, он медленно, но неотвратимо ступал к трону. И при этом, с каждым его шагом, улыбка Дэдхи’Ашане лишь росла и становилась все более плотоядной.
Чтобы не произошло между Красным Туманом и Хаджаром, чью бы марионетку она не создала для испытания, но Хаджар целенаправленно двигался прямо в ловушку.
— Остановись, Хаджар! — закричала принцесса. — Мы больше не под защитой договора Рубина и Дракона!
Но Хаджару было плевать.
— Ты попрала честь одного из лучших людей, которых я знал, — рычал Хаджар глядя в глаза сидхе. В его груди бушевало то, что он не испытывал даже когда бился с Примусом. Слишком много времени прошло на тот момент. И гнев и ярость сменились пониманием. Здесь же… все был совсем иначе. — Я сказал, что я вырву твою глотку и я сдержу обещание, проклятый дух!
— Попробуй, враг мой, — на языке фейри ответила Дэдхи’Ашане. Она поднялась и строй из воинов встал за её спиной, а бескрайний красный подол протянулся вплоть до самого горизонта, накрыв кровавым одеянием все, чего касался взгляд. — Встань на эти ступени, чтобы я могла отправить тебя туда, где тебя уже заждались.
Хаджар занес над головой меч и уже почти сделал еще один шаг, как за спиной прозвучало, сквозь слезы:
— Я приказываю тебе — идем со мной, — едва слышно произнесла принцесса. Но ей и не нужно было говорить громче.
Обруч на голове Хаджара превратился в саму суть слова “боль”. В её квинтэссенцию. Самый потаенный и сакральный смысл. Ибо самое Истинное Имя боли было заточено волей Чин’Аме в этой короне.
— Ступай, пес, за своей хозяйкой, — засмеялась Дэдхи’Ашане.
— Рааар! — закричал Хаджар и, сквозь потоки агонии, дернулся вперед. И то, что было болью, переросло в нечто, находящееся за её гранью.
— Нет, — прошептала принцесса и протянула руку. В ту же секунду невидимая сила оторвала Хаджара от земли и, будто невесомого, все еще кричащего свой воинственный клич, потащила к порталу, где они и исчезла и вместе с принцессой.
— Умная девчонка, — скривилась Красный Туман. — спасла жизнь этому… отродью. Но ничего я еще…
Сидхе замолчала. Она знала, когда следует говорить, а когда — нет.
И сейчас ей лучше было замолчать.
— Что ты здесь делаешь, предательница своего народа? — произнесла она в пустоту.
Портал закрылся и в её землях Павших Воинов теперь не было никого, кроме теней умерших и её самой. Никого, кроме предательницы.
Золотое сияние выскользнуло словно из-за ширмы. Ширмы, созданной в складках самой реальности.
— Ты допустила ошибку, сестра моя.
— Не смей! — закричала, вскочив с трона, Дэдхи’Ашане. — ты перестала быть мне сестрой, тридцать шестая Сидхе! Перестала в тот же момент, когда продалась в рабство тем, кто назвал себя богами и захватил святую землю!
— Если бы я этого не сделала, то Тир-на-Ног был бы разрушен.
— Ты этого не знаешь! Не знаешь! Ты сдалась. Когда нам больше всего была нужна твоя поддержка, ты сдалась на милость этим… этим… грязным подонкам, отвернувшимся от истинных путей.
— Может быть ты права, Дэдхи’Ашане.
— Может быть?! — сощурилась Красный Туман. — Может быть, Фрея, Сидхе Живущих Войной, сильнейшая из воительниц Тир-на-Ног, предводитель войск Летнего Сада, ты была нашим светочем во тьме, а стала злейшим врагом.
Маленькая, с мизинец размером, фея с золотыми крыльями зависла в вечных сумерках этих безлюдных земель.
— Посланница богов, — с насмешкой продекламировала Красный Туман. — сколько из твоих дочерей стали рабами на Седьмом Небе? Сколько из них погибли, неся службу тем, против кого верно сражались под твоим командованием?
— Больше, чем ты можешь себе представить, сестра.
— Больше? — Дэдхи’Ашане засмеялась. — Не тешь себя глупыми иллюзиями, сестра. Я прекрасно знаю, сколько именно твоих дочерей пало. Ведь это я указала Вечной, где их отыскать и…
— Я пришла сюда не разговаривать с тобой о былом, сестра, лишь донести слово моих хозяев, — глаза Фреи были полны грусти и скорби.
— Хозяев? — и сидхе вновь засмеялась. — Знаешь, ты права, я действительно сделала ошибку. Когда назвала это отродье псом. О нет-нет-нет-нет. Настоящий пес, мелкая сучка, здесь лишь ты, сестра, — последнее слово Дэдхи’Ашане буквально сплюнула. — но знаешь, я все же, рада тебя видеть. Тот вид, в который тебя и всех твоих воспетых в балладах дочерей, облекли лже-боги, заставляет меня улыбаться от наслаждения.
Фрея обнажила свой миниатюрный, меньше булавки, клинок.
— Ну давай, сестра. Порази меня своим клинком. Соверши правосудие.
— Ты потревожила покой того, кого Дергер, Бог Войны и Воинов, — Фрея явно говорила ртом, передвигала устами и языком, но не вкладывала в эти слова душу. — отличил своим вниманием. Догар, сын Огара, сына Лугара, жил с честью. Жил свободно. Умер в битве, а не в постели. Кровь была его саваном. Земля стала ему пухом. Он умер достойно. Ты не имела права тревожить его наследие.
— Он уже давно ждет своей очереди на круге перерождения, где нет ни пришлого, ни будущего, ни настоящего, даже времени там нет и…
— И это все неважно, — перебила Фрея. — его наследие было потревожено. Ты оскорбила этим Дерегера. Ибо каждый, кто умер с честью и достоинством, находится под его защитой. За это, Дэдхи’Ашане, проводник смерти, сидхе Зимнего Двора, я покараю тебя.
Золотой клинок рассек пространство.
Вспышка, ярче самого солнца, полная огня, залила все пространство.
Сидхе закричала.
Когда все стихло, то Фреи уже больше не было. Лишь безлюдные земли и сидевшая на троне Дэдхи’Ашане. Она держалась левой ладонью за лицо и тихо стонала.
Когда же ей хватило сил отнять руку, то прекрасное лицо, его левая половина, превратилась в жуткий шрам, оставленный раскаленным клинком.
Глава 1233
Хаджар стоял на холме и смотрел, как над лесом, укрытым кровавыми кронами, вступает в свои силы древняя магия. Она заставила часть алых крон превратиться в зеленые,
