Шрифт:
Закладка:
В разговор вмешалась Наталья. Она что-то сказала Михаилу по-русски, затем посмотрела на лежащего японца. Михаил, ещё разгорячённый своим монологом, перевёл:
— Прошу извинить… Контакт состоится по принципу «свободного окна». Он позволяет выходить на эпизоды из жизни других пространственно-временных реальностей, то есть реально живших людей. Сознание перемещается в зависимости от заданного вами направления и высвечивает именно те эпизоды и время, о которых в данный момент вы думаете. Но «свободное окно» имеет ограничения, как по объёму получаемой информации, так и по хронологической глубине. Повторяю, оно способно на короткое время высвечивать лишь эпизоды, но в различных мирах и временных параллелях. Поэтому не думайте ни о чём постороннем. Нужно сосредоточиться и думать только о месте и времени вашего визита. Точно также вы вернётесь обратно в наш мир, но считать нужно будет уже до одиннадцати. Именно эта цифра — ваш пропуск обратно. Сила числа одиннадцать обеспечивает обратную связь. В этом числе заключены начало — один — и конец — десять. Одиннадцать означает, что достигнутое ложится в основу существующего. Вы вернётесь в свой мир. Вы поняли? Ваш пропуск обратно число одиннадцать!
Хокимару утвердительно кивнул в ответ.
— Всё готово, — предупредил Михаил. — Включаю прибор. Начинаем!
— Понял, — моргнул веками Хокимару и повернул голову, чтобы ещё раз увидеть жену. Сайхо, поймав его взгляд, ободряюще улыбнулась. Он подмигнул ей и услышал сквозь заунывное пение Натальи голос Михаила:
— Расслабляемся. Смотрим прямо перед собой. Слушаем мой голос. Закрываем глаза и медленно за мной считаем до пяти.
— Один, — повторил Хокимару, — два, три, четыре, пять…
…Вокруг было темно, очень темно. Однако его состояние не походило на глубокий сон или обморок. Самым краешком своего затухающего сознания Хокимару понимал, что это он. И что он находится в абсолютной темноте… Внезапно в чернильной мгле, объявшей со всех сторон его крохотное, едва осознающее себя «я», появились какие-то светлые пятна. Они походили и не походили на человеческие лица. Да, это были очень бледные лица, не имеющие глаз, на протяжении очень долгого, как ему показалось, времени сменявшие друг друга. Эти размытые пятна думали, и Хокимару мог слышать их мысли: «Это чужой, чужой…», «Как ему удалось пройти через главный тоннель?», «Надо позвать Существо…». Его исчезающее крохотное «я» просто фиксировало происходящее. Хокимару не знал, чьи это лица. И он не видел тел, будто бледные пятна возникали из темноты сами по себе уже без туловищ. Его «я» автоматически повторяло про себя услышанные со стороны мысли «Чужой… Чужой…» и не понимало ничего, кроме одного — оно, это «я», существует.
А потом… появился ослепительно яркий свет.
Внезапно Хокимару узнал себя… Он был таким же лицом без глаз и без туловища. Захотелось закричать от ужаса, но рта не было. «Господи! — мысленно взмолился Хокимару. — Я так не хочу!»
— Как ты попал сюда? — услышал Хокимару властный голос, раздававшийся отовсюду, и понял, что свет колышется. В нём беззвучно крутились воронкообразные вихри. — Тебе здесь нельзя находиться!
Появился и стал усиливаться низкий звук, похожий на гул двигателей реактивного самолёта. Вокруг него постепенно начала сгущаться тяжёлая непроглядная тьма. Ощущение «я» стало медленно исчезать, испаряться из его сознания. Оно таяло и рассасывалось, подобно туманной дымке. Хокимару понял, что умирает. Неожиданно в этом нарастающем гуле он отчётливо различил голос Натальи: «Всё под контролем. Повторите: я не Программа, я Пользователь, управляющий ею! Повторите». Хокимару мысленно повторил. Неожиданно гул стих, и он снова ощутил себя полноценно. И понял, что не может больше здесь находиться. Что делать? «Действуйте, Хокимару! Думайте, думайте!..» — подсказал голос Натальи. И он подумал про Тимура, Россию, 1395 год и досчитал до пяти…
…Хокимару ощутил себя в полёте. Он был птицей! Думал как человек, но был птицей! Он осмотрелся: слева и справа, навстречу упругому потоку распластались в воздухе два мощных соколиных крыла. Он умел летать и совсем не боялся воздушных стихий! От необычного и радостного ощущения свободы Хокимару закричал что есть мочи и услышал свой нечеловеческий гортанный крик. Хокимару посмотрел на землю. С высоты птичьего полёта зоркие глаза молодого охотничьего сокола видели идущие полки. Десятки, сотни полков, сливающихся в своём движении в одну колонну, растянувшуюся змеёй от горизонта до горизонта. Нестройными рядами, со свёрнутыми хоругвями и знамёнами, соблюдая общий видимый порядок, шла разномастная пехота, собранная со всей Азии и Кавказа. Обгоняя неповоротливые обозы по высушенной целине, оставляя за собой невысокие облака жёлтой пыли, гарцевала конница. Вперемежку с отрядами пехоты деловито торопились гурты ослов с мелкой поклажей. С краю от полков, протянувшись тысячегорбой непрерывной цепью вдоль строя, шествовали тяжелогружёные верблюжьи караваны. Лязг сотен тысяч мечей о металлические пояса и нарукавники при движении, шелест кольчуг, сливаясь в один звук, высоко поднимавшийся над нескончаемой людской рекой и разносившийся по окрестностям, оповещали всех, что эту реку не остановить никому. И даже здесь, высоко над землёй, некуда было деться от густого, как чад, запаха лошадиного пота и человеческого множества, от скрипа и визга колёс, от топота людских ног и конских копыт. Всё это слилось в такой гул, какой бывает, когда с гор рушится лавина. И эта лавина направлялась в самое сердце Руси — на Владимир и Суздаль — в земли Великого Новгорода на реке Волге. Степняки знали и другое название этой реки — Итиль. И идущая степью вдоль левого берега, извивающаяся змеёй в своём неспешном движении, живая, закованная в железо лавина гордо звалась — Орда. Орда Великого Тимура! Орда Непобедимого Тимура! Молча шло воинство. Молча, едва заслышав о нём, уходили прочь жители небольших улусов и деревень, разбросанных по берегу. Уходили в степную глушь, захватывая из скарба лишь то, что могло пригодиться на первое время, с пути, по которому шёл грозный Тимур.
Впереди нескончаемой колонны и чуть в стороне на чёрном скакуне гарцевал сам
