Восторг парня был прерван ядовитым комментарием Бланш. С той стороны послышался надменный фырк.

Боевой Мех Н-3! Мне нужно проверить его боеспособность!

Седовласая раздраженно закатила глаза, кривя губы.

Ну пойди в горных сусликов постреляй. Суслик – это не только мех, но и еще…

Я что охотника создавал или машину войны!?

С обратной стороны был слышен скрежет зубов парня, но Роан наградила его своим тяжелым вздохом и уже в более грубой манере с явно гневным голосом ответила:

Тут такой пиздец происходит, твой робот нахер не нужен! Если жестянка подорвет дух революционеров они перестанут сражаться и отступят, тогда поток негативных эмоций прервется! То же самое с имперцами! Только одни грандеры устроили здесь такой лютый хаос, один твой мех нихрена не сделает. Стены уже разрушены, в скором времени начнутся кровопролитные стычки на улицах города. Если мне потребуется твой мех, то я запрошу помощь, но сейчас ты будешь только мешаться.

В конце своей возмущенной тирады Роан успокоилась и говорила более прямо, а после оборвала канал. Из ее руки появился черный штырь, и она вновь вонзила его в голову статуи, соединяясь с ней энергоканалами.

***

Проснулась Акаме от ужасного рева и криков паники в лагере. Девушка сначала не поняла, что вообще происходит, ибо она знала, что в стане революционной армии есть пользователь тейгу, что мог управлять чудовищами, поэтому атака монстров на лагерь была исключена. Возможно вояки забавлялись с уже безобидными для них зверьками, но откуда все эти крики страха.

Схватив свой меч, девушка подорвалась с кровати и побежала наружу. Стена столицы перед ее лагерем была снесена приземлившимся огромным красным драконом.

Акаме ощутила, как волосы на ее затылке встали дыбом. Повсюду носились военные, то перевооружая отделения, то складывая припасы, телеги спешно покидали лагерь в опасении, что монстры, кружащие над столицей, пожрут припасы.

Подбежав к ближайшему офицеру, Акаме схватила его руках, дергая на себя, чтобы привлечь его внимание. На нее сразу же был направлен испепеляющий взгляд, полный недовольства.

— Чего тебе!?

Закричал на нее бородатый офицер так, что черные пряди поднялись в воздух. Акаме же не шелохнулась от таких манер, твердым и уверенным голосом она произнесла:

— Я пользователь тейгу мурасаме, убийца Ночного Рейда, какие будут распоряжения?

Так как статус в армии Акаме был все же выше обычного рядового солдата, но и ниже любого командующего офицера. В сей суматохе ей нужно было получить приказ и уже после приступать к действиям, что она и собиралась делать. Офицер стиснув зубы одарил ее свирепым взглядом и громоподобным ревом отдал приказ:

— Руби летающих тварей!

Тактическая составляющая этой команды, как и самих распорядительных мер данного офицера можно было описать красивым словом «средне». Но Акаме не стала тратить время, чтобы осуждать командные способности своего начальства.

Вспышки белых молний рассекали небеса, заставляя солдат вздрагивать каждый раз, как рев монстров заглушался грохотом небес. Суматоха постепенно приходила в порядок, командиры приводили свои дивизионы в боевой строй. В крылатых чудовищ стреляли из артиллерийских орудий, снайперы пытались бить в слабые места с винтовок. Больше всего выделилась Майн, что убивала каждую крылатую ящерицу с двух трех попаданий в глаз. Акаме, конечно, хотела присоединиться к бою, но ей не выпадал шанс атаковать ящера. Бросать свою катану во врага и надеяться, что даже при попадании она не отскочит, упав на голову бойцу, если бы одному. Поэтому девушка могла только покинуть лагерь и начать заниматься только тем, что могла уметь с самого детства – убивать людей.

Прошмыгнув сквозь дыру в стене, Акаме вместе с тремя отрядами штурмовиков столкнулись с преградой, организованной имперцами. Без промедлений обе стороны открыли огонь на поражение. Акаме, сделав маневр, уклоняясь от пальбы, резко проникла в стан врага, руша строй и методично убивая своих противников, рассекая их тела и убивая ядом задетых. Революционеры с поддержкой пользователя тейгу быстро преодолели первую заставу, дабы встретиться с укрепленными позициями второй линии. Первый отряд был отвлекающей стеной пехоты. Успех или провал данных воинов мог говорить только о численности и качественности вооружения противника, но все оказалось гораздо хуже. Их врагом стала владелица проклятого клинка. Защищенные позиции быстро пали под неумолимым и чудовищно профессиональным натиском алоглазой убийцы.

С трудом пробираясь вперед, революционная армия с юго-восточного направления прошла до первой линии торговой улицы восточного района. С этого момента бои стали затяжными и не такими стремительными. Акаме продолжала в первых рядах зачищать стан врагов, но даже это не помогало быстро добраться до главных кварталов столицы.

Спустя пять дней активных боев некогда величественный город с тысячелетней историей многими кварталами лежал в руинах. Все его окраины были полностью разрушены, будь то стратегические уничтожения опорных точек, будь то расчистка территории для штабов и прочее-прочее. Ветхие деревянные дома разбирали на топливо для костров, особо прочные дома занимались офицерами, там образовывались командные точки.

Было ли продвижение революционеров радостным событиям для народа? Скорее да, чем нет. Солдаты доблестно организовывали точки раздачи бесплатной горячей пищи, чистой воды и медпомощи. Детей заблаговременно эвакуировали, больных и недееспособных также отвели в безопасные места. Женщин и мужчин, желающих работать, поместили в специальные места. И все это под правильной пропагандой.

Но теперь давайте заглянем на темные улицы, в глухие переулки, заброшенные дома. Так в одном из маленьких цветочных магазинов, где из-за боевых действий было уничтожено все, начиная с декора в виде резных табличек, красивых полок и декоративных цветочных композиций, заканчивая стойками, стульями, столами и стеклянными окнами. В центре лавки, на груде битого стекла, залитого засохшей кровью, лежало бездыханное тело семнадцатилетней девушки. Длинные светло-русые волосы раскинулись по холодному полу. От тонких синих губ тянулась маленькая дорожка засохшей крови. Из-под полузакрытых век был виден взгляд голубых, мертвых глаз. Ее некогда светлая кожа была трупно-белой и уже покрывалась пятнами. Салатовое платье с белыми оборками было разорвано, обнажая небольшую грудь