— А зачем нужно, чтобы вам верили?

Опять вмешивается Граве.

— Еще раз вспомни, Человек, свой экзамен по астродипломатии. Ты сам говорил: «Этим огнеупорным рано вступать в звездное содружество. Они ленятся рассуждать, доверяются чужому разуму, ищут пророков и следуют за ними слепо». Мы действительно не хотим превращать тебя в пророка. Нам, звездожителям, нужны товарищи, а не приверженцы. Мы нарочно приглашали в Шар не ученого, не политика, а литератора — глаза и язык, профессионального рассказчика. И нарочно выбирали фантаста, профессионального выдумщика, чтобы раз и навсегда снять вопрос было или не было? Пусть читатели не верят, пусть даже не обсуждают — было ли? Нравится или не нравится? — вот что важно. Рвутся ли они в такое сообщество? Согласны ли наши заботы делить не только достижения, но и заботы. Да, у нас знания, открытия, омоложение, оживление. Но за все за это мы платим носимся по планетам, переделываем обледеневшие утесы, ныряем в жгучее пламя, уламываем огнеупорных упрямцев, диспуты ведем вселенские. Хотите вы составить нам компанию? Или предпочитаете строить свою цивилизацию самостоятельно, обособленно? Мы не вмешиваемся, выбирайте сами. А ваше писательское дело рассказать все без утайки, даже о заблуждениях нашего прошлого — о тупиковом варианте Астреллы, даже о твоих собственных затруднениях в Огнеупории. Пусть жители Земли ознакомятся, пусть обсудят, поспорят. Споры возбудить — вот твоя задача.

Вот и весь мой разговор со звездным Дятлом. Пришел расспрашивать, получил от ворот поворот — «Наденете земную одежду, — сказал он, — мы ее сохранили. А все лишнее при перемещении устранится автоматически. Записки свои перечитайте, чтобы запомнить как следует».

— Может, и память сотрете? — спросил я обиженно.

— Теперь тебе надо готовиться в путь, — повторил и Граве в коридоре. — Запоминай хорошенько.

— А что запоминать? — взорвался я — Меня звали сюда не запоминать, а вынести впечатление. Впечатление сложилось: черствый вы народ, господа звездожители. Пригласили в гости и сами же гоните. Ну и пожалуйста. Часу лишнего не пробуду. Отправляйте сейчас же!

— Сейчас же? Ты говоришь обдуманно?

— Вполне. Нечего мне делать у таких хозяев.

И тут оказалось, что они готовы к отправке. В моей комнате ждет меня костюм с голубой ниткой и драповое пальто, еще волглое от ленинградской сырости. Переодевшись, я демонстративно вывернул карманы. Просто так, душу отводил. Все равно, при перезаписи был бы исключен любой сувенир, даже если бы я проглотил его.

Знакомые, сто раз исхоженные коридоры ведут меня к межзвездному перрону. Направо, налево, еще раз налево и опять направо. Вот и платформа с рядами дверей, похожая на переговорную междугороднего телефона. Столько раз отправлялся отсюда на чужие планеты.

— Прощай, Человек, — говорит Граве. — Привык я к тебе, скучать буду. И волноваться. Ведь у вас каждая опасность опасна. Как ты уцелеешь там на Земле без страховочной записи? (Эх, не догадался я сказать: «Так храните запись здесь, в Звездном Шаре»).

— Будь последовательнее, Человек, — важно советует Гилик, протягивая металлическую лапку.

— Прощай, — повторяет Граве. (Слова говорит сочувственные, но я смотрю на него без анапода, не улавливаю подлинные чувства без мимики). — Прощай! А может, и встретимся. Ведь я пока что куратор Земли, могу снова получить командировку.

Сдвигаются двери кабины, и исчезают, уходят из моей жизни пятнистый скелет и полированный чертенок на его плече с эрудицией в хвостике.

Зажигается световое табло: «Набирайте шифр планеты назначения. Будьте внимательны, не ошибайтесь в цифрах!».

Набрал. Повторил… Вздохнул…

И нажал клавишу.

Как и обычно, в кромешной тьме тебя хватают за руки и за ноги, начинают выкручивать. Выворачивают суставы, шею выламывают. Терплю. Столько раз вытерпел, потерплю в последний раз. Вот уже назад крутит. Еще немножечко…

Ошеломленный, потерявший дыхание от боли, с вытаращенными глазами сижу… на мокром камне в пустынном осеннем парке. Сумерки. Ветер несет облака, разорванные на клочья, горстями сыплет брызги в лицо. Уныло гудят, качаясь, голые стволы осин. Почерневшие листья плавают в пруду. Затоптана в грязь мокрая мочала сгнившей травы. Земная осень.

Словно и не было приглашения в зенит.

Было ли?

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Было ли?

С годами я и сам начинаю сомневаться. Вот я пишу и пишу, который уж год пишу отчет, переводя в слова воспоминания, и образы выцветают, превращаясь в строчки и странички. Блекнут картины, становятся неуверенными, недостоверными. Об одном и том же нельзя рассказывать всякий раз по-новому. Рассказано, сформулировано, и экономная память держит только слова, буквы, одноцветные, мною написанные, неубедительные.

Да я и не стараюсь доказывать, что все здесь истинная правда до последнего слова.

А если все-таки было?

Тогда, по-видимому, возможно продолжение. Однажды в чьей-либо квартире зазвонит телефон — в наш век неожиданное часто входит в жизнь с телефонным звонком. Вы снимете трубку…

Трр!

Звонят!

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Конец

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1973

⠀⠀ ⠀⠀

№ 1

⠀⠀ ⠀⠀

Роберт Шекли

Человек по Платону

⠀⠀ ⠀⠀

Благополучно посадив корабль на Регул-V, члены экспедиции разбили лагерь и включили ГР-22-0314, своего граничного робота, которого они называли Максом. Робот этот приводился в действие голосом и представлял собой двуногий механизм, предназначенный для охраны лагеря от вторжения неземлян в случае, если экспедиции где-нибудь придется столкнуться с неземлянами. Первоначально в строгом согласии с инструкцией Макс был серо-стального цвета, но во время бесконечного полета его покрасили нежно-голубой краской. Высота Макса равнялась одному метру двадцати сантиметрам, и члены экспедиции постепенно уверовали, что он — добрый, разумный металлический человек, железный гномик, нечто вроде миниатюрного Железного Дровосека из «Волшебника Изумрудного города».

Разумеется, они заблуждались. Их робот не обладал ни одним из тех качеств, которые они ему приписывали. ГР-22-0314 был не разумнее жнейки и не добрее автоматической расточной линии. В нравственном отношении его можно было сравнивать с турбиной или радиоприемником, но никак не с человеком.

Маленький нежно-голубой Макс с красными глазами безостановочно двигался по невидимой границе лагеря, включив свои электронные органы чувств на максимальную мощность. Капитан Битти и лейтенант Джеймс отправились на реактивном вертолете обследовать планету и должны были отсутствовать около неделя. Лейтенант Холлорен остался в лагере охранять оборудование.

Холлорен был коренастым крепышом с бочкообразной грудью и кривыми ногами. Он был веселым, веснушчатым, закаленным, находчивым человеком и большим любителем соленых выражений. Позавтракав, он провел сеанс связи с