был у зама! Что ж ко мне с голой идеей? Я думал, ты мне уже готовый тарный ящик покажешь, чтобы я его мог попинать!» «И потом сказать, что министерство этим заниматься не будет», — мысленно закончил я. — Министерство тары — оно ведь — ого-го! Оно решает глобально, мировую тару, к лицу ли ему возиться с каким-то тарным ящичком? Министр снова направил меня к заму, за инвесторами.

А директор самого первого завода, который был в зарубежной «командировке», мне за полтора часа объяснил различия между Азорами и Багамами, и я дал ему выговориться (по Карнеги). Закончил он неожиданно, но решительно: — Вы мне не впятеро ниже по себестоимости — Вы мне хотя бы вдвое-втрое дороже! Да покупателя такого приведите, чтобы не с дисконтом, не по взаимозачёту, а живые денежки выложил. Вот я тогда скажу Вам спасибо. И даже большое спасибо. Очень большое спасибо. Удивил! Таких проектов — вон, у меня весь архив завален, дополна, как грязи. Ещё даже лучше.

Через пару месяцев имущество и этого завода было арестовано за долги. И встали ещё многие и многие из тех, где я побывал (за свой скудный счёт). И предприятия и почти вся отрасль. Но Министерство всё же выстояло на тощей бюджетной диете из Москвы. Не наши горе-ящики — теперь элегантные импортные коробки жгут на задворках супермаркетов. А заграница покупает наше сырьё для своей тары через прибалтов. Готовая тара едет в Россию. Покупаем, их не обманешь. И… Что уж там!

Наивные гении! Не верьте, что вчерашней и сегодняшней России нужны умные головы. Те инвестиционные фонды, на которые я выходил, искали, как обернуть деньги максимум за пять недель. А это водка, медикаменты, бензин, наркотики, наконец. Даже не табак. Я же мог прогнозировать прибыльный оборот не короче, чем за пять-шесть месяцев.

Мне предлагали на пробу построить один «тарный ящик» и посмотреть: «Будет ли у него сбыт?» Но ведь его конструкция как раз и раскроется, построй его хотя бы в единственном экземпляре. И кто ещё до постройки оплатит проект, множественные, не всегда нужные согласования, разрешения, сертификаты, лицензии, сырьё и работу по постройке? От ответа на вопрос, кто возьмёт на себя эти затраты, ловко уходили, но намекали, что для ускорения дела мне самому сразу надо «мощно подключаться». Без взятия обоюдных партнерских обязательств невозможно согласиться, чтобы тебя вот за просто так, внаглую, обобрали! Партнёрство, которого нет, — вот где камень преткновения! Денежные мешки, или те, кто себя за них выдаёт, а реально посредники, готовы немедленно расплатиться за предлагаемые инновационные проекты обещаниями. Устными.

Нет, я не держу фигу в кармане. Я буду искать инвестора, но такого, который дозрел до партнёрства. У тебя собственность — деньги. Но деньги — это вчера и сегодня. Деньги лежать не могут, свойство у них динамичное, их наращивать надо. У меня собственность — проект. И для меня и для тебя это ключ к завтра. Для меня это возможность достойно жить и работать, творить! Для тебя — возможность получать, наконец, деньги от рынка. Слишком многие из вас, вхожих в высокие кабинеты за куском бюджетного пирога, лишились денег из-за того, например, что в кабинетах сменились хозяева. А к новым хозяевам надо заново подбирать ключики, если ещё повезёт. Ты экономишь на зарплате управленцев, сам не умея работать с рынком и управлять предприятиями. Всё ещё хмелеешь от вида нулей на бумажках. И всё ещё хочешь обходиться без меня? Что ж, экономь, придерживай денежки… Вот как раз поэтому, не сегодня — так завтра, и ты, дорогой мой, потеряешь вчерашние деньги. Но я буду работать с тобой, только когда ты дозреешь до диалога. И только на равноправных условиях. Только!»

— Спасибо, Иосиф Самойлович. Читается легко. Но становится не очень радостно на душе. Неужели настолько паршиво обстоит дело с нашим директорским корпусом? И почему-то большие начальники любят товарный продукт попинать…

— Обстояло десять лет назад. Было страшно, когда товарные поезда почти переставали ходить по стране, всего два-три поезда за целые сутки по Транссибу. Страна умирала, неужели Москва не видела, что наделала… Сейчас полегче, но инвестиций на разработку я не нашёл. А как обстоит, вам бы и не сталкиваться. Вместо полнокровного развития страны на пользу всем её жителям примитивно устроенная кормушка для своих. Одно сырьё гонят, выручку делят по ближнему кругу, как в мафии. Вы и чаю не попили, остыл чаёк… Да, попинать любят. Не умную голову, не проталкивающую руку, так хоть ногу в туфле приложить. А чем иным удостовериться, если нечем? Даже этого не сообразят.

Замечу, что с авторскими правами положение лучше не стало. Как, например, поступают киношники? Вместо того, чтобы работать в тесном содружестве с автором литературного произведения, вылавливают отовсюду идеи, по служебному заданию сажают полуграмотных сценаристов писать за нищенские гроши, чтобы и у них не возникло авторских прав, — и готово дело! Жаль, поезд скорый, подъезжаем к Ярославлю, мне выходить. Так ни жить, ни работать нельзя. Всё же надеюсь, что когда-нибудь наша молодёжь положение изменит. Вопрос, в каком от нас поколении? Давайте прощаться.

Когда старичок вышел, я достал книгу Александра Иванова, раскрыл её и удивился, что издана она будет только через два года. Едва я положил её на столик, на нём тут же оказалась смятая российская пятидесятирублёвка, даже не уплаченные в магазине монгольские тугрики, а книга исчезла. От неожиданности я даже руку отдёрнул. Для меня этот факт стал сигналом, что календарное время восстановилось. Временные перескоки от полёта нашего МиГа и слива за борт изменённого времени кончились. Доеду поездом, ничего страшного. Отмечу, что «Золото бунта» я всё же купил через два года, но уже за сто рублей, из-за инфляции.

В Ярославле у меня появился новый сосед, директор камнерезного завода с южного Урала, бывший таксист. В городе при слиянии рек Волги и Которосли он заказал какой-то редкий инструмент. Ехал он до Екатеринбурга, там ему надо было пересаживаться на поезд вдоль Уральского хребта. Высокий плечистый моложавый блондин, обаятельный и жизнерадостный. Мне показалось, что в купе сразу посветлело. На визитке было его имя, Иннокентий. Подарил мне красочный проспект со своей продукцией. Уже через десять минут он стал звать меня Борей, я тоже обращался к нему по-свойски, Кеша. Всё для него было решаемо, всё без проблем. С ним за его таксистскую жизнь произошло множество интересных историй и, чтобы переслушать все, надо было несколько раз проехать до