– У меня возникло несколько вопросов, – начала я. – Первый появился, когда разговаривала с Амалией в больнице. Она сказала: «Несмотря на всю подлость содеянного, не желаю Арине оказаться под арестом. Она беременна, вот-вот рожать ей». Откуда у Хоф такая информация? Она просидела на цепи год! Ребенок растет внутри матери девять месяцев. Позвонить Арине Амалия не могла, у Великановой муж отобрал сотовый… Второе недоумение…

Маргарита Филипповна подняла руку.

– Можно мне его озвучить?

Я кивнула, психолог заговорила:

– Как Арина могла позвонить Хоф из консультации? Амалия сидела на цепи! Телефон у нее отсутствовал! Ладно, пусть Великановой кто-то дал сотовый, но у пленницы-то его не было.

– Третье! – продолжила я. – Когда мы Бориса выгнали из кабинета, он оставил жену одну с нами. А ведь он понимал, что она сейчас расскажет массу интересного. Юдин мог увести жену, поднять скандал, потребовать, чтобы супруга ушла с ним. Мы не можем их задержать. Да, парень произносит злые слова, но уходит. Создается впечатление, что тиран не против откровений второй половины.

Я взяла бутылку с водой, открутила крышку.

– И последний, – добавила Маргарита Филипповна. – Зачем Рыбкина приехала в Рукино и устроила там скандал?

Психолог определенно хотела продолжить, но раздался резкий противный звук, который получится, если острым ножом провести по тарелке.

– Вот нужное место, – произнес голос Бориса, – знаю этот ресторан. Чек запредельный, готовят гадко, народа никогда нет. Держится заведение на плаву, потому что им владеет жена какого-то олигарха. Его прибыль от жральни не волнует, а баба при деле, типа бизнесвумен.

– Тебе надо пиаром заниматься, – засмеялась Амалия, – так забегаловку разрекламировал, что мимо пройти нельзя.

Раздались скрип, шорох, потом какой-то мужчина заявил:

– Бесплатная парковка только для посетителей.

– Понятно, – ответил Борис, – как раз в ресторан направляемся.

Мы все терпеливо ждали, пока автомобиль остановится, компания зайдет в зал, сделает заказ. В конце концов хлопоты завершились, и Борис произнес:

– Девочки, вы гениальные актрисы.

– Ты тоже хорош, – похвалила мужа Арина.

– Зато Великанова накосячила, – ехидно заметила Амалия.

– Где? – вмиг обиделась супруга Юдина. – Как по нотам сыграла!

– Порой вместо ля-мажора звучал фа-минор, – возразила Амалия. – Просила тебя: никакой отсебятины! У тебя главная роль жертвы свекрови и мужа. Про Нинку говорить не следовало, вообще!

– Так вопрос задали, – начала отбиваться подруга.

– И что? – хмыкнула Амалия. – Следовало мимо ушей пропустить.

– Меня могли арестовать! – заныла Великанова.

– По какой причине? – поинтересовался Борис.

– Я же организатор похищения Амальки! – всхлипнула Арина.

– Мы были не в полиции, а в офисе этих бригад, они не имеют права никого задерживать. Это типа частные сыщики!

На лице Ивана Никифоровича промелькнула улыбка. Я поняла, о чем подумал муж. Мы можем подождать, пока за ними приедут с ордером.

– Хорошо тебе говорить! – рассердилась Арина. – Ты в нашем спектакле жертва, а я кто?

– Гадкая подружка, которая за копейки Амальку продаст, – подсказал Юдин.

– Шикарно! – взвилась Арина. – Сами они не могут арестовать, зато друзья у них есть. Позовут, и я где буду? Пришлось им про Нинку рассказать. Дело-то как было? Мы с Борей ночевали у Лидии Григорьевны в Тауэре. Очень захотели хоть одни сутки вместе провести, без мамаши придурочной. Прикинь, она могла ночью без стука дверь спальни распахнуть, спросить: «Спите? Если нет, то пусть Боря мне массаж сделает – спина болит».

– Почти каждую ночь мамаша к нам лезла, – дополнил Борис. – Давно бы ушли, да некуда! Мамаша всем владеет, у меня – ничего. У Аринки тоже шиш! Куда деваться? Если удерем, то где жить? На что?

– Хорош плакать! – сердито сказала Амалия. – Мне тоже несладко. Наталья, дрянь! Она от Данилы столько получила! Догадалась меня родить! Любовнику выкатила условие: он ей дает деньги на содержание ребенка, на жизнь, вообще на все! И подарки, да побольше! Дни рождения мамахена и мой, Новый год, Первое мая, Рождество, Пасха, Крещение, день ангела… Каждый месяц Данила бывшей любовнице ювелирку пригонял. У него денег было как грязи, а у мамульки-жадюльки – прямо Алмазный фонд. Что мне с этого досталось? Фига! Наталья еще с Ивана, брата своего, шерсть снимала. Правда, недолго, тот рано умер. Мамахен попыталась его вдову Ольгу разжалобить, да не вышло, та дулю показала. Мать меня ненавидела, а при себе держала, потому что благодаря мне Данила ей мешки с золотом таскал, ювелирку носил. Аринка, ты все знаешь! Про мои обноски, про туфли рваные, про то, как случайно выяснила, что у матери сейф в банке есть – ключи она забыла в кухне на столе!

– Да, – подтвердила Арина. – Ты ко мне в шоке прибежала, мы решили за бабой проследить, думали, у нее вторая квартира есть и это от апартаментов отпиралки. Я за Наташкой долго ходила, пока не увидела, как та с мужиком встречается. Похвалите меня – не растерялась, фото дядьки сделала. Тот толстый конверт Рыбкиной передал. Наталья потом бегом в банк. Я следом. Она на ресепшен подошла, ключи те, которые в кухне оставила, показала, назвала фамилию, имя, отчество, прибавила: «В зал ячеек!» Ее пропустили. А то, что мамашка Амальки с Данилой встречалась, мы благодаря моему снимку вычислили. Сделала аккаунт на вымышленное имя, вбросили снимок с вопросом, кто знает мужика. Ответила какая-то девушка. И с чего бы такому человеку, как Беркутов, Рыбкиной бабло отсыпать? Я вот сразу подумала: может, он отец Амалии? Продолжила наблюдать за бабой. И двадцатого числа следующего месяца она бегом по тому же маршруту: кафе, конверт, банк. Через тридцать дней – повтор. Тут даже идиот сообразит, что Данила тетке платит. За какие услуги? Что их связывает?

– Я, – вклинилась в плавный рассказ Арины Амалия. – Алименты это. Ну, мы решили рискнуть. Пойду к нему, скажу: «Я ваша дочь. Не верите? Давайте анализ ДНК сделаем». Но не понадобилось. Едва в кабинет вошла, Данила ко мне: «Доченька! Как хорошо, что ты пришла! Но давай ничего Наташе не скажем о нашей встрече. Она меня заставила поклясться, что никогда с тобой встречаться не стану. Наташа очень тебя любит, оберегает». Жуть как хотелось всю правду ему выложить, но поостереглась. Данила верит гадюке, она его убедила, что является лучшей матерью. А мне работа нужна была хорошая. Согласилась на его условия – пусть считает, что у нас со сволочью амур-мур-мур. Если сообщу об истинном положении дел, Беркутов может не поверить. Решит, я интриганка, и ни работы мне, ни денег. И не прогадала. Данила мне квартиру купил, дом.

– Для него пустяк, – пробормотал Борис.

– Хорошая жизнь началась,