– Мне, пожалуй, приватный тур.

Сами по себе его слова смутно отдавали чем-то неприличным, так еще и интонация была подленько-гнусной.

Папа еле слышно скрипнул зубами. Или это я скрипнула, не знаю.

– Прекрасно. Мы скоро вернемся. – Удерживая почти нормальное выражение лица, я пошла к выходу, не оглядываясь, идет ли за мной Кори. – Сперва я покажу тебе спортзал, затем зайдешь в раздевалку и можешь осмотреться на катке…

Не дождавшись ответа, я оглянулась. Кори тащился с телефоном в руках и что-то печатал в нем большим пальцем с таким видом, будто никто никуда не спешит, а я – так вообще ноль и пустота.

Видимо, так для него всегда и было. «Ты теплая дырка, куда можно сунуть, как и все вы», – вот как Кори однажды выразился в пьяном виде, когда я застала его с другой. В нашей с ним постели. Со случайной шлюшкой, с которой он познакомился у бочонка с пивом в рекреации общежития, где мы с ним жили.

Да, в восемнадцать лет вкус у меня был не очень – до Кингстона период дурновкусия у меня затянулся на всю учебу. Сущее безобразие, ведь у меня такой хороший отец, по логике вещей, я должна была выбирать похожих на него… В свое оправдание могу привести заниженную самооценку, неуверенность в себе – и выдохшееся бочковое пиво.

Я не стала ни останавливаться, ни снова проверять, насколько отстал Слейтер, а направилась прямо в спортзал. К сожалению, там никого не было – хоккеисты уже закончили разминку.

– Помню, в колледже ты приходила в спортзал поглядеть, как я тренируюсь, – сказал Кори, вдруг оказавшись совсем рядом – насколько, что его дыхание коснулось моего виска.

Я с силой толкнула дверь, двинув локтем Кори в бок и улыбнувшись от его «уй». Придерживать створку не стала – пусть либо выставит руку и поймает, либо получит дверью по пальцам. Войдя в зал, я остановилась на некотором расстоянии от Кори.

– Во-первых, в воспоминания со мной не пускаться. Никогда.

– Куини, ну чего ты ломаешься, у нас же были и хорошие времена!

– Их можно сосчитать по пальцам одной руки. А когда я застала тебя на какой-то шлюшке в нашей кровати, это начисто стерло все хорошие воспоминания.

– Я тогда выпил!

– Можно подумать, это оправдание!

– Я принял ее за тебя, – заявил он, грызя ноготь.

Как я его ненавидела!

– Яркую-то блондинку? Единственное, чем она меня напоминала, – наличием сисек и «теплой дырки».

Кори с издевкой ухмыльнулся:

– Все такая же стерва, как в колледже? А еще не понимаешь, почему с тобой никто больше пары месяцев не выдерживает!

Я скрипнула зубами. Он нарочно пытается вывести меня из равновесия, ему нужно только одно – реакция, чтобы все профессиональные рамки полетели к чертям. Мне предстоит регулярно видеть его противную морду, поэтому, если я сейчас поддамся, в дальнейшем все будет только гаже.

– Хотя, помнится, ротиком ты умеешь и другие фокусы, способные удержать мужчину.

Я развернулась к нему и одарила приторной улыбкой до ушей.

– Мне кажется, нам необходимо установить основные правила взаимодействия.

Он привалился к закрытой двери. Этот жест был призван показать, что я в ловушке, но я хорошо знаю спорткомплекс, а Кори как раз нет. Однако меня покоробила сама тактика запугивания.

– Я, чтоб ты знала, помолвлен, она беременяшка, поэтому что ты, что другая какая шлюшка, без разницы. Я сейчас типа храню верность.

Господи, какой мудак! Хуже, чем шесть лет назад. Я подняла палец.

– Во-первых, я не шлюшка.

– А я другое слышал.

– Чего-чего?

– Ходит слушок, что ты ухлестываешь за парнями из сборной.

– Уши прочищай почаще! Слушок… Во-вторых, даже будь ты последним мужчиной на земле и будущее нашего биологического вида зависело бы от того, пересплю я с тобой или нет, я бы отказалась от собственной жизни, будущего человечества и всего живого во Вселенной, лишь бы не почувствовать на себе твои поганые лапы.

– В колледже ты мне другое говори…

– Мне хватило шести недель, чтобы выработать на тебя рвотный рефлекс, и то потому, что ты скрывал свой мужской шовинизм, пока мы не начали жить вместе. Держи рот закрытым насчет того, что было.

– Ты про то, как мы…

Я выставила ладонь ему прямо под нос. Меня бесило, как высоко приходится тянуться, потому что Кори верзила, а я невысокая.

– Не договаривай. Ты унесешь это в могилу, слышишь?

– А иначе что? – он ухмыльнулся, нарочно подавшись поближе.

Я попыталась отступить, но сзади оказался какой-то тренажер. Мне было некуда деться, а Кори наелся сегодня чеснока и дышал мне в лицо.

Я обвела рукой нас обоих.

– А твоя беременная невеста в курсе того, что у нас было?

Самодовольство на его физиономии сменилось замешательством. На льду Кори действительно искусник, но среди хоккеистов он скорее аномалия, потому что умишком его природа обделила. Обычно мозги у игроков работают не хуже мускулов, а у Кори все происходит как-то иначе.

– Еще чего!

Я подождала, пока до него дойдет. Пришлось вытерпеть три долгих вонючих чесночных выдоха, прежде чем Слейтеру стало ясно, к чему я клоню. И тогда агрессивный урод, которого я знала и возненавидела еще в колледже, моментально показал свою безобразную голову. Кори подался еще ближе и взялся за края тренажера, перекрыв мне пути к отступлению.

– Угрожать мне вздумала? Посмотри на себя, до сих пор бежишь к папаше под крылышко, когда не всякий пляшет под твою дудку! Столько лет прошло, а ты все такое же ничтожество!