и героев, – так в статье журнала Spiegel описывается политическая позиция их семейного подряда. – Есть только хорошее и плохое, черное или белое, все или ничего. Политические интриги или семейная идиллия»[147].

С 2001 года интересы Польши в правительстве практически беспрерывно представляла новая партия «Право и справедливость», политическая платформа братьев-близнецов. Осенью 2005 года Лех становится президентом, спустя девять месяцев Ярослав занимает пост премьер-министра.

За день до траурного торжества в Гданьске, 31 августа, Gazeta Wyborcza публикует письмо российского премьер-министра к полякам, в котором тот объясняет свой взгляд на историю. Владимир Путин осуждает пакт Гитлера – Сталина, называя его «аморальным». Он отмечает, что много лет назад было опубликовано однозначное заявление российского парламента по поводу этого соглашения. В декабре 1989 года, еще во времена Советского Союза, Съезд народных депутатов после жарких дебатов принял резолюцию, осуждающую пакт: «Решение о подписании было по существу и по форме актом личной власти и никак не отражало волю советского народа. Съезд признает секретные протоколы юридически несостоятельными и недействительными с момента их подписания». Принявшие резолюцию парламентарии были избраны за несколько месяцев до этого[148].

Для Путина его появление в Гданьске является вопросом нахождения политического баланса. В глазах многих россиян Польша – это наследственный враг, как некогда Франция для немцев, и в Москве до сих пор продолжаются разнообразные споры на этот счет. Страна разделилась на два политических лагеря: почитателей Сталина и его противников. Сам Путин может «с полным основанием осудить пакт Молотова – Риббентропа». Но тем не менее призывает к рассмотрению пакта в контексте реакции на политические договоренности того времени. Он обращает внимание на то, что в отличие от сложившейся тогда неоднозначной ситуации, сегодня, спустя десятилетия, судить о соглашениях очень легко. «Сегодня мы понимаем, что любая форма сговора с нацистским режимом была неприемлема с моральной точки зрения и не имела никаких перспектив с точки зрения практической реализации», – отмечает Путин.

Под конец российский президент затрагивает сложный вопрос Катыни: «Народу России, судьбу которого исковеркал тоталитарный режим, также хорошо понятны обостренные чувства поляков, связанные с Катынью… Мы обязаны вместе хранить память о жертвах этого преступления»[149].

Шесть букв слова «Катынь» – символ отравленных польско-российских отношений. В мае 1940 года тысячи польских офицеров, священнослужителей, государственных служащих и других «контрреволюционных элементов» были казнены советской тайной полицией НКВД в Катыни и других российских городах на западе России. Братские захоронения были обнаружены немецкими войсками год спустя. Эти убийства советская пропаганда приписывала Гитлеру. Но в 1990 году Михаил Горбачев признал содеянное виной Советского Союза. Через два года после этого его преемник Борис Ельцин передает польским властям первый пакет важных документов за подписью Сталина, в которых содержится его приказ об убийстве. Во время визита в Варшаву Ельцин возлагает венок на военном кладбище Повонзки и приносит извинения родным погибших со словами: «Простите нас, если можете»[150].

В этот день президент Польши остается верным традиционной линии, которую он и его брат Ярослав избрали для своей страны, и потому воздерживается от слов примирения. Ранее, вступая в свою должность, на вопрос о том, в чем он видит опасность, он ответил: «Опасности? Это наши соседи – Россия и Германия!» Сегодня утром на Вестерплатте собрались в основном россияне.

Советскую расправу над польскими офицерами в Катыни Качиньский сравнил с холокостом. Сопоставление этих преступлений, по его словам, возможно, несмотря на то что их масштабы разнятся. «Евреи погибали потому, что они были евреями. А польские офицеры – потому, что были польскими офицерами», – говорит президент. В остальном он вновь осуждает якобы имперские амбиции России. В этот день Владимир Путин реагирует сдержанно. «Я приехал сюда сегодня не для того, чтобы давать оценки, а чтобы отдать дань уважения и памяти погибшим во время Второй мировой войны», – поясняет он на приуроченной к мероприятию пресс-конференции. Он напоминает, что только на польской земле в борьбе с нацистской Германией пало 600 тысяч советских солдат. Далее он повторяет то, что уже говорил раньше. «Если мы говорим об объективной оценке истории, мы должны понять, что она не имеет одного цвета»[151].

Катынь – и все сначала

Варшава, полгода спустя. В эту февральскую среду 2010 года премьер-министру Туску звонят из Москвы. Владимир Путин приглашает его на совместную поминальную службу в Катыни. Впервые в истории главы правительств обеих стран собираются почтить память погибших в катынском преступлении. Туск соглашается и заявляет на немедленно созванной пресс-конференции о том, что данное предложение дает возможность надеяться на продолжение проработки польско-российских отношений. В польской прессе эта инициатива получила положительные отзывы. «Стоит ли ожидать прорыва?» – вопрошает Gazeta Wyborcza. В статье, посвященной предстоящей встрече, содержится напоминание о том, что в катынском лесу захоронены не только польские военнопленные, но и более шести тысяч советских граждан, убитых в годы «Великой чистки». Об этих убийствах в Польше тоже мало что известно. Спустя семьдесят лет после кровавой бойни главы правительств обеих стран пытаются найти точки сближения. Два месяца спустя на военном кладбище в катынском лесу под Смоленском они пожимают друг другу руки и говорят об историческом примирении[152].

Владимир Путин отдает дань памяти тысячам польских офицеров, убитых в Катыни. Он преклоняет колено перед могилами павших. В своей короткой речи, произнесенной над мемориалом, Путин не оставляет сомнений в том, кто виноват в этих зверствах: «В этой земле лежат советские граждане, сгоревшие в огне сталинских репрессий тридцатых годов; польские офицеры, расстрелянные по тайному приказу; бойцы Красной армии, казненные нацистами во время Великой Отечественной войны»[153].

Никогда раньше Путин не делал подобных публичных заявлений в отношении советского диктатора. Сталинские «репрессии крушили людей, не разбирая национальностей, убеждений, религий». Но винить русский народ в том, что произошло в Катыни, нельзя. Сталин «сеял страх и заставлял людей слепо повиноваться», – подчеркивает премьер-министр России и вновь ясно дает понять: «Этим преступлениям не может быть никаких оправданий».

Для Туска правда о Катыни – это «миф, позволивший основать свободную Польшу». Премьер-министр Польши цитирует российского лауреата Нобелевской премии Александра Солженицына: «Одно слово правды весь мир перетянет»[154]. Он также говорит о том, что «лежащие в этой земле верили в то, что руководство обеих стран найдет пути к примирению».

В завершение мероприятия оба премьер-министра отправляются в ту часть кладбища, где покоятся жертвы сталинских репрессий. В Книге почетных гостей мемориального комплекса «Катынь» польский политик оставляет следующую запись: «Катынь – слово, которое болит, годами вытаскивалось