– За будущее! – предложил тост Ричард, ощутив прилив храбрости.

Остальные тоже подняли бокалы. Как раз в этот момент прибыли заказанные блюда. Все четверо приступили к ужину в истинно британской манере – то есть молча.

Чем дальше, тем больше все начали расслабляться. Уверенность Слая в своем знании французского выразилась в его расспросах официантов насчет еды или сути подачи, если только удавалось отвлечь их внимание от Клер. Алисия пустилась в воспоминания о семейных ужинах во времена ее детства, о поездках во Францию на праздники. Даже Ричард окончательно успокоился. До тех пор, пока не ощутил за плечом чье-то присутствие, а на скатерть не упала тень. Сначала он подумал, что ненавистный официант все же решил напрямую высказать свое презрение, перестав изливать его в ухмылках и молчаливом осуждении.

– Доктор Эйнсворт, значит?

Ричард поднял голову и увидел нависавшую над ним фигуру пугающе огромного Себастьена Гроссмалларда, чья белая униформа с трудом удерживала выпирающие телеса, а примятые волосы на лбу с трудом удерживали готовые пролиться капли пота. Сам же шеф-повар с трудом сдерживал ярость.

– Я редко использую звание «доктор», – запинаясь, выдавил Ричард.

– Ясно. – По какой-то причине данное заявление лишь распалило гнев собеседника. – Я думал, вы именно поэтому крутились у Менаров, когда обнаружили Антонина.

Он сказал «Антонина», а не «моего сына», хотя при упоминании имени горе звучало отчетливо.

– Вовсе нет! Это неформальное звание, ни в коем случае.

– Что говорит в вашу пользу. Как видите, месье, доктор или как вас там, меня освободили почти сразу. – Гроссмаллард произнес это таким тоном, словно одержал победу над богами Олимпа и заявлял о своем намерении противостоять всем врагам.

– Э-э… Поздравляю.

– Ричард, – с кокетливым видом вмешалась Клер. – Ты разве не собираешься меня представить?

– Да, конечно. Познакомьтесь, это Себастьен Гроссмаллард, шеф-повар и владелец ресторана, а это Клер. Э-э, моя жена. И Алисия с…

– Мадам, вы тоже доктор? – перебил на идеальном английском великан, после чего галантно взял руку собеседницы и поцеловал чуть медленнее, чем позволяли приличия.

– Что вы, конечно, нет, – хихикнула Клер.

– Но ваши руки – это руки хирурга.

– Но это вы здесь самый умелый, раз приготовили все эти замечательные блюда, месье.

– Позвольте заметить, что ваш запах сводит с ума.

– Но я не пользуюсь духами… – Даже Клер уже начала краснеть.

Про себя Ричард счел происходящее в высшей степени занимательным, словно насыщенный двойными смыслами язык вееров при дворе Луи XIV, где женщины щеголяли низкими декольте, а мужчины – пышными бриджами. Но прилюдно пришлось изобразить желание положить конец обмену любезностями.

– Так почему вас так быстро выпустили, месье? – осведомился Ричард настолько небрежно, насколько сумел, кроша в пальцах крутон, хотя и опасался возможного возмездия.

К счастью, природное высокомерие Гроссмалларда не позволило тому заметить скрытую насмешку, и он ответил, по-прежнему держа Клер за руку:

– Потому что я всемирно известный шеф-повар, вот почему, месье.

Ричард сильно сомневался, что в суде подобный аргумент засчитали бы в пользу обвиняемого в убийстве, но не смог не восхититься апломбом собеседника, потому что на его месте, вероятнее всего, выдавил бы только что-то банальное вроде «Потому что не совершал преступления».

– Значит, вы считаете себя неприкосновенной персоной, месье? – Клер казалась решительно настроенной до конца разыграть свою версию «Опасных связей» и обрела в лице Гроссмалларда безотказного партнера.

– Никто не может быть неприкосновенным, мадам, – заявил тот, снова целуя руку дамы.

Ричард с трудом подавил смех.

– Тогда у вас должны иметься очень влиятельные друзья.

Это невинное предположение произвело неожиданный эффект на Гроссмалларда. Он тут же бросил руку Клер, будто боялся заразиться, и впервые со времени знакомства – включая арест – выказал признаки беспокойства, даже опаски.

– Я должен возвращаться к работе, месье, мадам. Надеюсь, ужин вам понравился. Франсуа! – подозвал шеф-повар официанта. – Бутылку шампанского для моих гостей. Хорошего шампанского, понял? – Затем с широкой улыбкой и вновь обретенной напыщенностью обратился к Ричарду с семьей: – Bon appétit! – после чего зашагал обратно в жару кухни.

– Что ты такого сказал этому мужчине, папа? Он побелел как полотно. – Алисия не слишком часто выражала восхищение отцом, но сейчас, похоже, решила выступить на его стороне перед лицом беззастенчивого флирта матери с посторонним.

– Сам не знаю, – рассеянно отозвался Ричард, занятый наблюдением за шеф-поваром, который как раз исчез за распашными дверями.

– Высокопоставленные друзья, точно, – прокомментировал Слай.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Клер, раздраженная тем, что веселье оборвалось.

– Этого чувака сегодня показывали в «Высокопоставленных друзьях». Я смотрю новости с тех пор, как мы приехали в страну, – помогает пополнить словарный запас.

– Кого показывали, где? Гроссмалларда?

– Да, да, его. В конце передачи идет рубрика типа светских сплетен. Ее ведущий – один перец, Пьер как-то там. Пьер Пот, Пьер Патро… Нет. Пьер Потино! Да, точно. В общем, он знает всех важных шишек, поэтому программа называется «Высокопоставленные друзья».

Все молча ждали продолжения, пока Слай снова занялся едой.

– И? – в конце концов потерял терпение Ричард. – Шеф-повара показывали там сегодня?

– Они трепались о кулинарном фестивале в здешней округе. Вроде как событие федерального масштаба или вроде того.

– А-а. – Внезапно все встало на свои места. – Да уж, это бы Гроссмалларду не понравилось.

– А еще… – Слай явно хотел блеснуть своей осведомленностью. – Помните того африканского диктатора марксистского толка, который исчез в прошлом году? Генерал Уинстон Кэш, кажется. Он все кричал, что никто не имеет права владеть чем-то, недоступным широким массам. Из Южной Судании, вот. Короче, чувак пропал, прихватив три миллиарда со счета в швейцарском банке, и объявился не так давно перед посольством своей страны в Париже. Живой, только голый, не считая женского шарфа в качестве кляпа.

Яркий образ на мгновение прервал обсуждение.

– Как бы там ни было, – нарушила молчание Клер, – ты сам видишь, Ричард, какие чудеса творит упоминание твоего звания. Тебя начинают замечать. Ты должен использовать его почаще.

Принесли шампанское, избавив от необходимости отвечать. Официант, Франсуа, теперь проявлял значительно больше подобострастия, чем раньше. Он разлил игристое вино по фужерам, хотя к Ричарду подошел в последнюю очередь, и заметно вздрогнул, когда с кухни донеслись громкие крики. Половина посетителей ресторана тоже прекратили болтать и начали оглядываться. Гроссмаллард вымещал свою ярость на каком-то несчастном подчиненном.

Ричард помимо воли ощутил свою ответственность за настроение шеф-повара со взрывным темпераментом, так как явно поджег фитиль своим упоминанием о высокопоставленных друзьях. Официант удалился, и Клер подняла фужер, сигнализируя, что собирается произнести тост.

– Я хотела бы присоединиться к тосту Ричарда. За нас, за будущее!

Сам он едва пригубил шампанское, вполуха слушая жену, так как пытался разобрать крики, долетавшие с кухни, однако их столик находился слишком далеко.

– Простите, – извинился Ричард, поднимаясь, избегая смотреть в глаза родным. – Зов природы.

Он тут же пожалел, что не выразился поизысканнее, но все равно направился к туалету, который располагался рядом с кухней. Ни один нуар-детектив в фильме, тем более Джордж Сандерс в серии «Святой», не сослался бы на чертов зов природы!

К счастью, мужской туалет был занят, и это позволило Ричарду на законных основаниях задержаться возле кухонной двери и послушать, что за ней происходит. Гроссмаллард до сих пор распекал кого-то, хоть и тише, но с прежним гневом в голосе:

– Почему, Карин, почему? Ты моя дочь. Я тебе доверял, стольким ради тебя пожертвовал, и так ты мне отплатила? Предательница! Далила при Самсоне!

Ричард уже не в первый раз подумал, что в Гроссмалларде пропадает талант драматического актера старой школы.

– Я не предавала тебя, папа, – негромко отозвалась Карин, сохраняя контроль над эмоциями, хотя голос едва не срывался.

– Однако ужинала с тем шакалом, тем стервятником, тем faux frère!

Ричард вспомнил, что последняя фраза – французский аналог подколодной змеи. А еще в буквальном смысле это значило «фальшивый брат», на роль которых имелось несколько кандидатур, хотя и меньше, чем раньше. О ком же тогда шла речь?

– Он влиятельный человек с обширными связями и мог нам помочь, папа. Только поэтому я согласилась с ним поужинать. Нам требуется любая поддержка, чтобы вновь вернуть тебя в строй, вернуть тебе заслуженную славу.

– Могу ли я чем-то вам помочь, месье? – предложил официант Франсуа, заметив Ричарда, слонявшегося возле дверей на кухню.

– Нет, нет, спасибо. Просто нужно… э-э… облегчиться. – И он проскользнул в освободившуюся кабинку туалета, снова ругая себя за неспособность