Шрифт:
Закладка:
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Здесь, в Гонконге, Путятин узнал о разрыве дипломатических отношений между Россией и Турцией. Назревала война с Англией и Францией. Адмирал приказал отвести фрегат подальше от стоянки английских и французских кораблей и спешить на соединение с русской эскадрой, которая уже поджидала «Палладу» у островов Бонин-Сима.
Тихий океан…
Он встретил старый фрегат неистовым штормом.
Ударом шквала разорвало фок. Спустя полчаса вырвало трисель. Следом за ним разлетелся пополам фор-марсель.
Паруса заменили другими, но к вечеру ослабли ванты стоячего такелажа, поползли бензеля, накренилась вперед грот-мачта, грозя обрушить на палубу массу дерева и груды мокрой парусины…
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
«Знаете ли вы, что такое грот-мачта и что ведет за собой ее падение? Грот-мачта — это бревно, фут во сто длины и до 800 пудов весом, которое держится протянутыми с вершины ее к сеткам толстыми смолеными канатами, или вантами. Представьте себе, что какая-нибудь башня, у подножия которой вы живете, грозит рухнуть; положим, даже вы знаете, в которую сторону она упадет, вы, конечно, уйдете за версту, а здесь, на корабле!.. Ожидание было томительное, чувство тоски невыразимое. Конечно, всякий представлял, как она упадет, как положит судно на бок, пришибет сетки (то есть, край корабля), как хлынут волны на палубу: удастся ли обрубить скоро подветренные ванты, чтобы вдруг избавить судно от напора тяжести на один бок. Иначе оно, черпнув глубоко бортом, может быть, уже не встанет более…»
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Все три вахты работали до глубокой ночи, натянув в помощь ослабевшим вантам дополнительные — сейтали. От бешеного напряжения, от бессонницы люди на другой день ходили, пошатываясь, как пьяные, но мачта была укреплена и опасность миновала.
Наконец показались острова Бонин-Сима.
«Паллада» подошла к порту Ллойд.
Впрочем, никакого порта не было. Был залив, имеющий вид подковы, окруженной высокими зелеными утесами. Было несколько домиков на берегу. Была белая, кипящая полоса прибоя у береговых скал. Все население Бонин-Сима — человек тридцать, из беглых матросов да бывших пиратов, осевших на земле и разводящих ямс, сладкий картофель, таро, ананасы и арбузы. О стены домиков почесывались пятнистые свиньи, по берегу в поисках устриц бродили куры и утки… Эти острова посещали только китобои, запасаясь здесь пресной водой и продуктами.
На этот раз в бухте стояли сразу три судна — корвет «Оливуц», пришедший из Петропавловска-на-Камчатке, трехмачтовый транспорт «Князь Меншиков», приплывший от берегов Русской Америки из Ситхи, и тот самый «Восток», который сопровождал «Палладу» от Портсмута и был отправлен вперед на соединение с эскадрой.
На Бонин-Сима «Палладу» починили, перекрасили, подготовили для рейса в Нагасаки.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
«От островов Бонин-Сима до Японии — не путешествие, а прогулка, особенно в августе: это лучшее время года в тех местах. Небо и море спорят друг с другом, кто лучше, кто тише, кто синее. Мы в пять дней прошли 850 миль…
9-го августа… завидели мы тридесятое государство. Это были еще самые южные острова, крайние пределы, только островки и скалы Японского архипелага…
Вот достигается, наконец, цель десятимесячного плаванья… Вот этот запретный ларец с потерянным ключом, страна, в которую заглядывали до сих пор с тщетными усилиями склонить и золотом и оружием, и хитрой политикой на знакомство. Вот многочисленная кучка человеческого семейства, которая ловко убегает от ферулы цивилизации, осмеливаясь жить своим умом, своими уставами, которая упрямо отвергает дружбу, религию и торговлю чужеземцев, смеется над нашими попытками просветить ее и внутренние произвольные законы своего муравейника противопоставит и естественному, и народному, и всяким европейским правам, и всякой неправде.»
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Второй раз русские корабли подходили к Нагасаки.
Около пятидесяти лет назад, 3 октября 1804 года, в нагасакской бухте бросила якорь «Надежда» под командой Крузенштерна. На ней прибыл посланник Резанов, через которого русское правительство попыталось завязать отношения с Японией. Попытка окончилась неудачей. Русских не только не пустили на берег, но даже не разрешили им ездить на шлюпках около своего корабля. Несмотря на это, Крузенштерну удалось составить прекрасную карту залива, которой теперь пользовался командир «Паллады» Унковский.
Многие европейские страны пытались торговать с Японией и установить с ней дипломатические отношения. Но японцы упорно отвергали все эти попытки. С позором были изгнаны из страны испанцы и португальцы, следом за ними последовали иезуиты… Закон 1624 года запретил под страхом смерти покидать пределы страны японцам, а иностранцам приближаться к берегам Японии. Двести тридцать лет действовал этот закон, пока, наконец, 8 июля 1853 года, за месяц до прибытия Путятина в Нагасаки, американский коммодор (адмирал) Перри не вошел в порт Урага в Токийском заливе на линейном корабле «Сусквеганна». «Сусквеганну» сопровождали три канонерки. Перри получил от конгресса Соединенных Штатов неограниченные полномочия вплоть до объявления войны, с задачей во что бы то ни стало «открыть» Японию для торговли с Америкой. Перри направил пушки линкора на порт Урагу и вынудил японские власти принять письмо президента США Фильмора, в котором предлагалось заключить торговый договор и открыть некоторые японские порты для американских кораблей. Предупредив власти, что ответ должен быть положительным и что он вернется за ответом через полгода, Перри ушел с эскадрой в Китай.
Император Японии созвал совет, на котором решалось: как быть? Большинство князей-феодалов высказалось против американского ультиматума и за вооруженный отпор. Сразу же после совета японцы начали строить береговые укрепления и закупать большие партии оружия у голландцев — единственных европейцев, с которыми они торговали.
Путятин понимал всю сложность обстановки, создавшуюся в Японии для иностранцев после «визита» Перри. Он решил действовать иными методами, чем американцы. Переговоры велись на равных правах с обеих сторон и завершились успехом.
Вот что писала газета
