— На Желтопузика метит, на Желтопузика!..

И действительно, ястреб падал камнем прямо туда, где шагал Желтопузик…

Все утята как утята ходили по берегу озерца, учились плавать, а Желтопузик чуть не утонул. Хорошо, что Колька сидел на берегу и увидел, как утёнок вдруг прыгнул в озеро. Через секунду раздался писк и над водой показалась обвязанная лапка. Колька кинулся в озеро и вытащил Желтопузика. Правда, Иван смеялся над братом:

— Ну и выдумщик ты! Не может утёнок утонуть! Он просто нырнул. А ты ему помешал плыть.

Но Колька защищался:

— У него одна лапка не действует! Я его спас…

Тогда Светлана сплела венок из кувшинок и нахлобучила на голову Кольке.

— Это тебе за спасение утопающего! — сказала она важно.

Когда Желтопузик подрос и уже забыл, что у него когда-то болела лапка, он стал ужасным драчуном. И нередко он появлялся возле ребят всклокоченный, с вырванными перьями — ведь другие утята тоже не хотели дать спуску такому задире.

Корма было сколько угодно, а всё-таки Желтопузик первым налетал на него, как будто он был голодным, и отпихивал всех лапами и жёсткими маленькими крыльями. Он угрожающе крутил головой и так свирепо раскрывал клюв, что другие утята отступали в сторону.

Светлана любила этого озорника больше всех и потихоньку от братьев давала ему крошки от пирога или кашу, которую мама привозила из дома.

Светлана вздыхала:

— Нас у мамы трое, и то она говорит, что мы её замучили. А у нас вон их сколько!..

Иван перебивал сестру:

— Раз взялись, то не жалуйся!

И Светлана замолкала. Конечно, эту затею с утятами придумали они трое. Их отец — председатель колхоза — предложил на общем собрании колхозников взять инкубаторских утят. Но колхозники не захотели: много возни с малышами, и, кто знает, удастся ли их вырастить. Услышав об этом, Иван, Светлана и Колька добились разрешения у отца взять утят под свою ответственность.

— Ну, позволь нам, папа! Вырастим, а потом отдадим колхозу, — уговаривала Светлана.

И Николай Иванович купил целую машину крохотных птиц и привёз их на Горькое озеро.

Конечно, колхозники узнали об этом сразу.

Они приходили к озеру, недоверчиво качали головой:

— Не будет толку. Утка — птица прожорливая, разве её так на озере выкормишь? Дай ей волю — колхоз съест. Нет, не ко двору нам утки.

Ребята весело отшучивались:

— Придите через два месяца, поглядите. Пока они ещё, конечно, маленькие. А знаете какие вырастут?

Чем же кормили братья и сестра своих питомцев? Ведь тут поблизости нет скошенного поля, где утята могут подобрать осыпавшиеся зёрнышки, а каши на такую ораву не напасёшься. Так что же они едят, от чего толстеют?

А едят утята живой студень из озера. Если в ясный летний день подняться на самолёте над просторами Омской области, внизу можно увидеть много ярких голубых пятен. Это озёра. Их здесь зовут «голубая целина». И вот в этих озерцах веками хранился чудесный корм для утят — ил, который образовался после перегнивания невидимых глазу останков рачков, червяков, личинок, водорослей и прочих обитателей озёрно-водного царства, заселявших когда-то толщу вод. Этот ил очень полезен для утят, цыплят, поросят, ягнят.

Семьдесят дней жили ребята возле Горького озера. Семьдесят дней и ночей провели они на воздухе, вдыхая запах ночных трав и тёплой, согретой солнцем воды. Сами окрепли, поздоровели, стали бронзовыми от загара. А утята? Теперь уже им не хватало места за старой сеткой — её пришлось подвинуть далеко вперёд, крохотные желтые утята превратились в красивых уток, важно вышагивающих по траве. Они стали такими толстыми!

Колхозный кладовщик привёз весы и, прищёлкивая языком, твердил, захлёбываясь:

— Как одна — каждая три килограмма веса! Ох, и председателевы ребята! Никогда бы не поверил, коли своими глазами не увидел!..

И вот в колхозе состоялось необычайное собрание. Разговор шёл о событиях на Горьком озере. На стол торжественно водрузили двух красавцев: утку и селезня. Встревоженно крякая, они бродили по широкому столу, тараща на колхозников удивлённые глаза. Этот день решил судьбу будущей птицефермы. Решено было оставить на племя из уток, выращенных ребятами, восемьсот лучших породистых птиц.

— Стыдно нам! — сказал один из старых колхозников на этом собрании. — Трое детишек вырастили столько уток, сколько не удосужился вырастить за все годы колхоз!

Иван, Светлана и Колька сидели в углу, растерянные, сконфуженные общим вниманием. Их тоже попросили выступить. Иван прочитал целые главы из своей записной книжки. Светлана, смущаясь, рассказала о том, как мешали им ястребы, как капризничали некоторые утята.

Всех насмешил Колька. Он тоже вышел на середину комнаты, важно шмыгнул носом и сказал только одно излюбленное омское словечко, которое звучит всегда по-разному, в зависимости от интонации: — Ну!..

Все засмеялись, захлопали, и Колька, застыдившись, убежал к двери. В постановлении колхозного собрания было записано:

«Объявить благодарность Ивану, Светлане и Николаю Мазуровым, вырастившим для колхоза за 70 дней 3200 утят».

Я приехала в колхоз, где живут Иван, Светлана и Колька. Они и сейчас продолжают выращивать утят. Все трое учатся в разных школах, и каждый в своей школе бригадир-птицевод.

— Жаль, что я не была тогда вместе с вами у Горького озера, — сказала я ребятам. — Вот бы посмотреть ваших утят!

Светлана засмеялась, захлопала в ладоши и закричала:

— Тили, тили, тили…

Откуда-то из-под забора вынырнула огромная красивая утка и, переваливаясь, заспешила к нам.

— Кто это? — удивилась я.

— Это Желтопузик, — объяснила Светлана. — Только тогда она была утёнком, а сейчас стала уткой. И животик у неё теперь белый-пребелый. Мне подарил её колхоз… И вот смотрите, сколько у неё теперь своих желтопузиков.

Действительно, сзади катились двенадцать желтопузых шариков с чёрными, как зёрнышки перца, глазами.

Скала Тамары

Тамара шла по незнакомой земле вдоль берега бурной, стремительной реки Обихинго́у. Русская девушка никогда не видела такой реки. Из глубоких, прозрачных вод выступали острые подводные камни.

Они были похожи на ножи, которые высекали пещерные люди из камня. Вода и время сделали их острыми и совсем тонкими. Вода, обрушиваясь на камни, создавала кружевные пенистые водовороты. Тамара остановилась, вздохнула: «Какая суровая природа».

Она взглянула на отвесную скалу, поднимающуюся над рекой почти к самым облакам. Тамара не могла и подумать, что