— Ну хорошо. Больше никаких электричек по ночам, — сдалась она наконец.

— Обещаешь?

— Обещаю, — искренне сказала она, и Виталий, счастливо улыбаясь, отпустил ее руку.

* * *

Витвицкий положил в портфель документы, щелкнул замком. Он уже готов был отправляться на службу, когда в комнату зашла Овсянникова в форменной юбке и рубашке, но без кителя и с распущенными волосами.

— Ира, — возмутился капитан, — мы уже опаздываем, а ты не собрана.

— Поезжай один, — отозвалась она. — Я буду позже. Мне надо к врачу. У Липягина до обеда отпросилась.

— Что-то случилось? — насторожился Витвицкий.

На лице его отразилось такое трогательное переживание, что Ирина не удержалась от улыбки.

— Ничего не случилось. Плановый осмотр. — Она чмокнула Виталия в щеку. — Иди. Тебя работа ждет.

* * *

Работа, причем самая неприятная ее часть, и в самом деле ждала капитана Витвицкого. Едва он вошел в здание УВД, как его огорошили срочным совещанием у Брагина.

Полковник только-только вернулся из столицы, но вопреки ожиданиям вид имел бодрый.

— Итак, товарищи, я был в Москве. Обстановка там, надо сказать, неровная. Наверху высоко оценили поимку батайского маньяка, но напомнили, что от нас ждут и других результатов. Поэтому, товарищи, нам нужно держаться курса перестройки. И работать, работать каждому на своем месте, не покладая рук.

— Понеслась душа в рай, — наклонился к Горюнову Липягин.

— У вас есть конкретные предложения, товарищ майор? — тут же среагировал Брагин. — Я вас слушаю.

Липягин поспешно выставил перед собой ладони, всем видом давая понять, что никаких предложений у него нет и вообще он нем как рыба.

— Я обратился к материалам дела и пришел к выводу, что наш убийца может быть водителем, — продолжил заготовленную речь Брагин. — Вероятно, дальнобойщиком, что объяснило бы его частые перемещения по регионам.

Полковник замолчал, ожидая новой реакции. Офицеры недоуменно переглядывались. Ковалев заметно напрягся.

— Виктор Петрович, — нарушил молчание Витвицкий, — простите, но из чего вы сделали такой вывод?

— По совокупности данных, товарищ капитан. Немалую роль в этих выводах сыграли, среди прочего, ваши служебные записки, — охотно отозвался Брагин и вдруг, резко прищурившись, поглядел на капитана: — А вы что же, уже поменяли свое мнение по этому поводу?

— С тех пор прошло много времени, ситуация несколько изменилась, — честно ответил Витвицкий, не уловив подвоха.

— Ситуация с тех пор изменилась только в том смысле, что жертв стало больше, — твердо заговорил полковник. — И я не услышал: вы, товарищ капитан, отказываетесь от того, что излагали в служебных записках несколько лет назад? Стало быть, вы умышленно вредили расследованию, пытаясь затянуть дело? Или вы занимаетесь вредительством теперь, пытаясь запутать нас и пустить по ложному следу?

В кабинете снова повисло молчание. Витвицкий запоздало напрягся, но было поздно, удар он уже пропустил. Брагин смотрел на него стальным взглядом.

— Я не отказываюсь от своих слов, товарищ полковник, но…

— Давайте ближе к делу, товарищи, — вклинился в разговор Ковалев, снижая напряжение. — Что следует из вашего предположения, Виктор Петрович?

— Следует начать масштабную проверку всех водителей области.

Ковалев переменился в лице, теряя миротворческий вид.

— При всем уважении, Виктор Петрович, — сдержанно процедил он, — не подскажете, где взять людей для этой цели?

— Снимите с «Лесополосы», — легко отозвался Брагин.

— То есть операция «Лесополоса» закрывается? Я вас правильно понимаю?

— Операцию «Лесополоса» никто не отменял. Просто перекиньте часть людей на проверки водителей.

— Товарищ полковник, — теперь в голосе Ковалева чувствовалось раздражение, — у меня нет лишних людей.

— Людей у вас более чем достаточно, товарищ полковник, — безапелляционно отрубил Виктор Петрович. — Просто нужно заставить их нормально работать. Хватит баклуши бить. Москва требует результат! А ваши отговорки про нехватку кадров — форменная демагогия. — Он кивнул на Витвицкого. — Вон у вас психолог сидит, ни черта не делает. И это только в этом кабинете.

Капитан вскипел, уже готовый ответить, но его остановил взгляд Горюнова. Майор смотрел отрезвляюще и едва заметно качал головой. Витвицкий выдохнул. К неудовольствию Брагина, который, кажется, только и ждал вспышки гнева со стороны психолога.

— Цели обозначены. Задачи ясны. Никого не задерживаю. Жду отчетов, — так и не дождавшись реакции, закончил совещание полковник.

* * *

Доктора Екатерину Васильевну Овсянникова знала много лет. Она занималась женскими вопросами, и доверие к ней у Ирины было полное.

Когда старший лейтенант привела себя в порядок и вышла из-за ширмы, пожилой гинеколог что-то сосредоточенно вписывала в карту. Поймав на себе напряженный взгляд Овсянниковой, она оторвалась от бумаг и кивнула на стул напротив.

— Что ж ты стоишь, Ириш? Садись.

Ирина осторожно присела на край стула. Врач уткнулась обратно в бумаги и быстро заполняла бланк все с тем же настораживающим усердием.

— Екатерина Васильевна, что-то серьезное? — тихо поинтересовалась Овсянникова.

— А сама как думаешь? — Посмотрела на нее гинеколог с лукавым прищуром.

— Вы же меня с шестнадцати лет знаете. У меня никогда никаких проблем не было.

— Да у тебя и сейчас проблем нет. Только повод для радости. Как его зовут?

— Кого? — оторопела Ирина.

— Кавалера твоего.

Овсянникова смотрела на Екатерину Васильевну непонимающе, от этой растерянности гинеколог заулыбалась.

— Ты беременна. — И, посерьезнев, протянула растерянной Ирине бумаги. — Сдашь анализы, вот направление. С результатами ко мне.

— А дальше что?

— Ты это о чем? — не поняла Екатерина Васильевна.

— У меня же работа…

— Работать можно, — разрешила врач. — Только без ночных дежурств и этих ваших задержаний. Поменьше стрессов, побольше на свежем воздухе гулять. Поняла?

Овсянникова молча кивнула и задумалась, оценивая свое новое положение.

* * *

Старая часть кладбища давно заросла. Тут и там высились могучие деревья, бросая густую тень на оградки и памятники. Солнцелюбивые цветы здесь не приживались, зато буйно перла сорная трава там, где за могилами по какой-то причине не было ухода.

С простого широкого гранитного надгробия смотрели несколько очень разных лиц. Роднила их только фамилия — Одначевы. Возле могильного камня возилась с бархатцами Фаина. Рядом высилась кучка выдернутых сорняков и сухих листьев. В стороне, присев на корточки, аккуратно подкрашивал оградку черной краской Чикатило. Походы на кладбище к родственникам жены не напрягали Андрея Романовича, скорее даже умиротворяли. Было что-то спокойное и в рассеянном, пробивающемся сквозь мощные кроны солнечном свете, и в легком ветерке, гуляющем по дорожкам.

Чикатило сунул кисточку в банку, поставил краску рядом с кучей травы.

— Все поправил, Фенечка.

— Вот и хорошо. — Фаина закончила с клумбой, поднялась на ноги и оценивающе посмотрела на могилку. — Теперь несколько месяцев можно не появляться.

— Раньше мы сюда раз в полгода приходили, а то и раз в год, — подметил Чикатило. — А теперь зачастили как-то… Люди обычно со