Он осторожно убрал мои руки от себя и накинул мне одеяло на плечи.

– Прости меня, малышка, что провел тебя через все это. Но я сделал это ради тебя. И сделаю ещё раз, если понадобится.

Я не перебивала его, желая узнать все ответы на свои вопросы.

– Карма, посмотри, – Гелий вытащил мою ногу из-под одеяла и показал на шрамы. – Видишь?

Мою голень украшал аккуратный медицинский шов, сделанный от силы месяц или два назад. Чуть выше на бедре – похожий. Также у меня были шрамы на запястьях, но будто от наручников или веревки.

В моей голове снова закружились воспоминания, но в этот раз совсем четкие. И я вспомнила кто нанес мне эти раны.

– Как ты знаешь, пару лет назад начались странные убийства, – начал Гелий. – Четыре девушки покончили собой. Но были ещё и мужчины. Их находили в лесу. И перед смертью их пытали. На первый взгляд казалось, что в городе орудуют два жестоких маньяка. Один из них предпочитал сводить с ума блондинок. Второй же просто мучил и убивал мужчин.

Около года назад ты сама стала жертвой маньяка-садиста. Он удерживал тебя несколько недель, но непонятно как тебе удалось сбежать. Причем издевался над тобой он не так жестоко, как с другими девушками. Однако, это все равно нанесло тебе тяжелейший вред.

Когда тебя нашли избитую у самой кромки лесополосы, тебя тут же отправили в больницу. Два дня ты не приходила в себя, а на третий просто не смогла вспомнить что с тобой случилось. Вскоре тебя выписали, так как особо серьезных травм кроме сотрясения не было. И какое-то время ты жила в счастливом неведении. Но затем ситуация стала ухудшаться. Воспоминания пыток постепенно прорывались наружу. У тебя появились кошмары и панические атаки. Настолько серьезные, что ты больше не могла спать в одиночестве. Приступы все ужесточались, и дядя решил определить тебя в клинику, где ты и познакомилась с Есенией.

– Она, что, тоже сумасшедшая? – печально спросила я. Мысль о том, что у меня с головой не все в порядке ужасно подавляла.

– Карма, ты не сумасшедшая, – Гелий поднял мое лицо за подбородок. – Наоборот, ты была настолько сильной, что не давала этому ужасу выйти наружу. Ты заперла его в своем подсознании.

– Так вот, – продолжал Гелий. – Есения – твой психотерапевт.

Я округлила глаза от удивления.

– Да-да, – усмехнулся Гелий. – Ее маленький рост и молодое лицо всех заставляет думать, что ей не больше двадцати. На самом деле она немногим младше меня. Ей тридцать семь.

Она много месяцев пыталась вылечить твои приступы, но в итоге вы подошли к той границе, где ты должна была горстями принимать таблетки, чтобы хоть немного спать. Каждый следующий приступ мог стать последним.

Тогда твой дядя забил тревогу. Он стал искать более компетентных специалистов, пока случайно не рассказал все мне. Так уж случилось, что я достаточно хорошо знаю область человеческих страхов. И знаю, как их спровоцировать. Я предложил ему свою помощь. Но помощь очень специфическую. Я настаивал, что тебе нужно вернуться в свою привычную среду. Вернуться к учебе, в квартиру, где ты раньше жила, и вообще нагрузить твою жизнь по полной. Я настоял также прикрепить тебя к расследованию дела о маньяке, чтобы работать с тобой с двух сторон: и лечить приступы, и заставить тебя вспомнить, кто же этот мучитель, или хотя бы где он тебя держал.

Но! Скорее всего, если бы ты вспомнила кто он, ты бы получила очередной удар по психике. Поэтому я решил, скажем так «заменить» твои воспоминания. Теперь ты должна была ассоциировать этого маньяка со мной. Я колол тебе нейролептики, вызывающее что-то вроде состояния транса, где крупица за крупицей я получал от тебя обрывки информации о маньяке. Когда тебе снился кошмар, ты на самом деле проговаривала мне это все вслух.

– Но что, если бы мне стало плохо от твоих уколов? – возмутилась я. – Как вообще дядя мог согласиться на такое?!

– У него был выбор: либо ты еще неизвестно сколько времени (а возможно и всю жизнь) будешь жить на транквилизаторах, либо ты наконец перешагнешь через это и пойдешь дальше. Малышка, если бы ты была обычной девушкой, я бы не решился на такое. Но ты действительно сильная и смелая девочка. Иначе ты бы давно уже сломалась. И потом, ты просто не знаешь, насколько хорошо я этим владею. Я полностью держал тебя под контролем.

– Значит, наших отношений не было? – разочаровано прошептала я. – Это все было наиграно?

– Ну что ты, – Гелий прижал меня к своей груди и поцеловал в макушку. – Меня сразу к тебе потянуло. И несмотря на твою проблему, ты была такой капризной язвочкой! Даже тут ты проявляла всю силу своего характера. Поэтому сомнений, что тебя сломает мой эксперимент у меня не возникало. Точнее, он и должен был тебя сломать. Пробить эту стену, за которой прятались воспоминания. Поэтому я всячески тебя испытывал. Более того, я учил тебя отрекаться от страха. Учил спокойствию, смирению. Карма, я не дилетант в этом деле. Я был уверен в успехе на тысячу процентов, иначе бы я просто не предложил свою помощь. Я должен был перевернуть твой разум настолько, чтобы он запутался какую реальность можно использовать, а какую нет. И потом, я делал это опять-таки под нейролептиками. Ты вспоминала по чуть-чуть, отдельными деталями, но и в то же время воспринимала это все как сон. Понимаешь, я должен был дать тебе прожить эту ситуацию вновь, но прожить ее в полной безопасности и любви. Только так я бы не навредил твоей психике.

– И что в итоге? – у меня пока не укладывалось в голове то, что он сказал. – Ты выяснил, что хотел?

– Да, – выдохнул Гелий. – Ты сама мне сказала кто это.

– Я? – мои брови взметнулись вверх от удивления. – Но я даже сейчас ничего не помню!

– Может, это и к лучшему. Главное я понял кто это.

– Кто?

– Твой отец. Точнее – отчим. Олег не твой биологический отец. Я долгое время считал везением то, что тебе удалось сбежать. Но это не так. Он не смог тебя убить. Однажды ты пришла к нему в дом и увидела, как он издевается над очередной жертвой. Тогда он тебя и запер. Еще после разговора с Есенией, ты сказала, что во всем виноват твой отец. Я спрашивал у Станислава не поднимал ли он на тебя руку. Он ответил, что нет, но в тот момент, я понял, что это он. Я знал Олега. Мельком, но знал. Он занимался тем же самым, что и я. Выпытывал информацию. И когда в очередном кошмаре ты сказала: «Тебя отравила война». Я все понял. Он рассказывал тебе почему стал таким. И он просил тебя о помощи. Поэтому отпустил. Он хотел, чтобы ты прекратила это.

– Но как я могу прекратить? – меня повергла в шок догадка Гелия.

– Понимаешь, – тяжело вздохнул он. – Жестокость никуда не девается. Она либо есть, либо ее нет. Я – детдомовский. Воспитывался в не лучших условиях, и жестокость прививалась ко мне с детства. Поэтому мне было так легко наблюдать за пленными. Я с девства привык выживать. Олег же столкнулся с ней только на войне. И на гражданке он просто дурел от своих потребностей. Я тоже испытываю потребность в жестокости. Поэтому я и воспитываю своих бойцов в самых суровых условиях. Понимаешь, от нее уже невозможно избавиться. Но мне есть где вымещать эту потребность, а Олегу как видишь, совсем крышу сорвало.

Я опустила голову. Да. Это именно то, что я вспомнила. Своего отчима. После того, как он нас бросил, он прожил в Азии лет шесть и вернулся назад. Я продолжала его ненавидеть, особенно после смерти мамы. Но он сам просил встречи со мной. Мы начали видеться. И однажды, когда я пришла к нему без предупреждения, я застала его в момент расщепления личности.