Шрифт:
Закладка:
Как все дети императорской семьи, они находились под присмотром гувернеров и профессиональных педагогов-наставников. За их воспитанием, физическим развитием и образованием строго следил их дедушка – император Николай Павлович.
Сын герцога Николай Максимилианович позже свидетельствовал в своих мемуарах: «Нас далеко не нежили… Комнаты, в особенности спальня, были холодные (10–12 градусов). Спали мы всегда на походных кроватях, летом на тюфяках, набитых сеном, и покрывались лишь одним пикейным одеялом». Николай Павлович лично следил, чтобы его внуки регулярно занимались гимнастикой, имели офицерскую выправку и безупречно владели всеми видами личного оружия. По его распоряжению для обучения внуков приглашали самых лучших преподавателей и профессоров Университета.
Детские помещения по совету императора архитектор проекта Мариинского дворца А.И. Штакеншнейдер специально предусмотрел на первом этаже здания. Там же выделили Рекреационный зал значительных размеров, пригодный для активного отдыха и детских спортивных игр.
На фоне постоянного царского контроля в семействе жилось довольно сложно и взрослым, и детям. Однако еще при жизни герцога Максимилиана Лейхтенбергского в высшем столичном обществе стали постепенно распространяться слухи о том, что великая княгиня Мария Николаевна не отличается особой супружеской добродетелью.
Краевед А.И. Фролов в своей книге о великокняжеских дворцах упоминает, что «наибольшую огласку получила связь великой княгини с графом Г.А. Строгановым. Злые языки даже утверждали, что настоящим отцом младших детей Лейхтенбергского на самом деле был Строганов. По поводу рождения последнего сына Георгия князь Меншиков сострил, что Максимилиан, хотя „в деле не был, Георгия получил“».
Григорий Александрович Строганов (1824–1878) родился в семье графа Александра Григорьевича Строганова от его брака с Натальей Викторовной Строгановой, в девичестве Кочубей. Будущий морганатический супруг великой княгини Марии Николаевны – дочери Николая I был очень похож на свою мать. Историк В.М. Соловьев вспоминал, что «он не имел в себе ничего общего со Строгановыми – веселый, живой, шумный, стройный и красивый молодой человек».
При Николае I начался их роман. После кончины Максимилиана Лейхтенбергского 1 ноября 1852 г., выдержав годовой траур, княгиня решила обвенчаться с Жоржем, так она называла графа Григория Александровича. 4 ноября (16 ноября) 1853 г. граф сочетался браком с великой княгиней Марией Николаевной. Тайное венчание состоялось в домовой церкви родового имения Татьяны Борисовны Потемкиной. Свидетелями были князь Василий Андреевич Долгоруков (1804–1868) и граф Михаил Юрьевич Виельгорский (1787–1856). Первый был военным министром, и раскрытие его участия в церемонии неминуемо привело бы к крушению всей служебной карьеры. Но за сестру так просил брат-наследник великий князь Александр Николаевич, что князь, питавший к цесаревичу огромную симпатию, не устоял. Второй же свидетель, граф М.Ю. Виельгорский, доводился старшим братом управляющему двором великой княгини Матвею Юрьевичу, и поначалу Мария Николаевна к тому с деликатной просьбой и обратилась, но граф испугался и предложил на эту роль своего брата, известного «любителя муз», композитора и скрипача-любителя.
При организации церемониала венчания Мария Николаевна столкнулась еще с одной немаловажной проблемой – приглашением священнослужителя. Все священники, к которым обращалась великая княгиня, категорически отказывали ей, страшась неотвратимого сурового наказания за участие в церемонии тайного бракосочетания. Т.Б. Потемкиной все же удалось убедить совершить обряд венчания священника Троицкой церкви при ее Гостилицкой усадьбе Иоанна Стефанова.
Этот брак был морганатическим, заключенным втайне от отца Марии Николаевны, императора Николая I, но при содействии наследника и его жены. По словам фрейлины Анны Тютчевой, брак этот подвергал Марию Николаевну «настоящей опасности, если бы стал известен ее отцу», и император вполне мог его расторгнуть, сослав Строганова на Кавказ и заточив любимую дочь в монастырь. После смерти Николая I брак признали законным особым Актом, подписанным Александром II и императрицей Александрой Федоровной 12 (24) сентября 1856 г. в Москве. Хотя брак по-прежнему остался тайным и признавался новым императором Александром Николаевичем с целым перечнем обязательных условий для великой княгини и ее морганатического супруга, графа Г.А. Строганова:
«1. Как вторый брачный союз Великой Княгини МАРИИ НИКОЛАЕВНЫ, хотя и получающий ныне по воле НАШЕЙ, силу законного, должен, однако же, оставаться без гласности, то ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЫСОЧЕСТВО обязывается каждый раз, в случае беременности, удаляться на время родов от столиц и других мест пребывания ИМПЕРАТОРСКОЙ фамилии.
2. Граф Григорий Строганов может иметь помещение в С[анкт] Петербургском и загородных дворцах Великой Княгини МАРИИ НИКОЛАЕВНЫ, но не иначе, как по званию причисленного ко Двору ЕЯ. Он не должен являться с НЕЮ как супруг ЕЯ ни в фамильных, ни в иных собраниях Дома или Двора НАШЕГО, а равно и ни в каком публичном месте, и вообще пред свидетелями. Прогулки с Великой Княгинею запросто он может дозволять себе только в собственных садах ЕЯ ВЫСОЧЕСТВА: С[анкт] Петербургском и Сергиевском, но отнюдь не в Петергофском и других ИМПЕРАТОРСКИХ, где они могли бы встречаться с гуляющими или проезжающими и проходящими».
Одновременно с утверждением указанных требований «Особого акта» император Александр II соблаговолил ввести графа Григория Александровича Строганова в придворный чин шталмейстера (управляющего) двором великой княгини Марии Николаевны, после чего тот переехал в Мариинский дворец, в котором занял отдельное служебное помещение, соответствующее его новой официальной дворцовой должности. Некоторые члены семьи Марии Николаевны стали более холодно относиться к графу, но светская «прохлада» этого веселого и остроумного человека, впрочем, так же, как и его любимую супругу, мало смущала. Они любили и обожали друг друга до конца своих дней. Мария Федоровна, императрица-мать, узнав об этом браке, была несказанно опечалена и в присутствии своих близких горестно произнесла, что «для нее это самая большая трагедия после смерти императора».
Мария Николаевна до своей смерти оставалась непререкаемой хозяйкой своей постоянной резиденции – Мариинского дворца. В воспоминаниях придворных и фрейлин упоминается, что с годами у нее усиливалась и чаще проявлялась отцовская фамильная черта повелевать всеми и везде. Она была прекрасным организатором и ярким государственным деятелем. Еще до своего первого замужества великая княгиня начала активно заниматься общественно-полезной деятельностью. Став действительным членом Российского патриотического общества, принцесса учредила несколько воскресных школ для девочек из небогатых столичных семей. В этих учебно-воспитательных заведениях дети, кроме овладения общеобразовательными предметами, получали возможность приобрести полезные навыки своего будущего профессионального образования. Со временем Мария Николаевна даже возглавила Патриотический институт благородных девиц.
После смерти Максимилиана Лейхтенбергского великая княгиня руководила Императорской Академией художеств, утвердила ее новый устав, расширивший перечень общеобразовательных дисциплин для ее учеников. Ее стараниями и врожденной настойчивостью в делах в Императорской Академии художеств тогда учредили новый иконописный класс, открыли музей древнерусского искусства и стали на ее средства премировать лучших конкурсантов, выставлявших
