А ещё мучили сны. Живые и яркие. Они повторялись практически каждую ночь. И в них Марьяна совсем не выглядела счастливой. Море грусти в глазах. И океан нежности. И то самое странное чувство, что она всё ещё твоя. Никуда не делась несмотря на замужество (считай, предательство), острую, незатихающую боль и тысячи километров между вами.

Время шло. Быстро пролетели семь месяцев. Ещё пара недель — и домой. Только Ден не считал это радостным событием и подумывал остаться ещё на один срок. Чем будет заниматься в России всё ещё не придумал. Отец настойчиво советовал увольняться, переезжать в Питер, переучиваться на пластического хирурга и начинать практику в одной из его клиник. Но Денис боялся, что нагрузка будет относительно небольшой, а от навязчивых мыслей спасала только работа…

Последние пару недель смертность среди пациентов несколько снизилась. Денис связывал это с новым экспериментальным препаратом, который проходил испытания на базе их госпиталя. Вот и сейчас стоял у кровати тяжёлого больного с набранным шприцом в руках.

Орлов привычным движением затянул жгут, пытаясь нащупать вену. Он уже привык обходиться без медсестры — так быстрее. Снял колпачок, протёр место укола спиртом, проколол кожу, медленно ввел лекарство. Приложил салфетку, чтобы вытащить шприц. И тут, вдруг, больной, находившийся без сознания дёрнулся и открыл глаза. Острый наконечник иглы, испачканный кровью пациента, прошил два слоя резиновых перчаток и вошёл глубоко в палец.

Денис стоял в ступоре, внимательно рассматривая как падают на пол алые капли. Вот и всё. Нашёл, наконец, то, за чем приехал. Стопроцентное заражение. Болезнью, смертность от которой составляет 95 процентов. Ну, ладно, сейчас — 80.

Страшно не было. Наоборот, наступило облегчение. В конце концов, это одним махом решает все его проблемы. Не нужно больше думать, чем лучше заняться на гражданке. Не нужно постоянно гнать из головы дурацкие мысли. А, главное, он больше не будет чувствовать себя использованным и никому не нужным. И щемящее чувство одиночества тоже плавно вытечет из сознания вместе с жизнью…

Ден медленно снял респиратор. Стянул очки и перчатки. Вылез из ненавистного жаркого комбинезона, ставшего за эти месяцы второй кожей. Зачем? Все эти ухищрения уже бесполезны. Остановил кровь. Вызвал напарника и распорядился, чтобы для него прямо в палате поставили раскладушку. Пока стоит на ногах, он будет работать. А лечение всё равно в большинстве случаев бесполезно…

Первые симптомы появились через пять дней. Высокая температура и боль в горле. Дальше — больше. Типичные клинические проявления во всей своей красе. Нарастающая слабость, нарушения в работе кишечника, печени и почек. Через восемь дней Ден не смог встать с постели, через десять его уже в бессознательном состоянии с сепсисом и нарастающей полиорганной недостаточностью перевели в реанимацию.

Разум то уплывал, то возвращался. Денис видел и слышал, что вокруг него происходит, но как будто через густой туман или толстый слой ваты. Наблюдал за коллегами, суетящимися возле кровати, видел показания функционального монитора с неуклонно снижающимися цифрами артериального давления. И абсолютно трезво понимал, что умирает. Бороться за жизнь не было ни сил, ни желания. В этом мире его больше никто не любит и не ждёт. Родители не в счёт.

Внезапно стало очень легко. Как будто весь груз, который он вёз на себе куда-то испарился. Душу заполнило ощущение спокойствия и умиротворения. Как бы со стороны он увидел врачей, колдующих у его постели. Кто-то подключал дефибриллятор, кто-то уже проводил сердечно-лёгочной реанимацию. Хотелось крикнуть: "Ребята, не надо, тут так хорошо!", но Ден точно знал, что его не услышат. Он медленно поднимался куда-то вверх сквозь густую светящуюся дымку и осматривался вокруг. Сияющее облако ковром стелилось под ноги. Денис сделал несколько шагов вперёд и вдруг заметил её. Марьяна в длинном белом платье с мягкой улыбкой сидела на островке тумана и смотрела куда-то вдаль. Он подошёл ближе, не веря глазам: — Почему ты здесь? — удивлённо спросил не своим голосом.

— Так получилось. Прости, — пожала плечами она, — Знаешь, а у тебя сын родился… Он сейчас там, внизу… Надеюсь, с ним всё будет хорошо. Иди и ты к нему. Кто-то из нас должен остаться… Ты сильный. Сильнее меня. Ты сможешь…

— А ты?

— А мне ещё кровь не привезли… — виновато подняла глаза девушка.

— Я не хочу один… Зачем мне туда, где тебя нет?

— Ты нужен своему ребенку. И только ты сможешь вытащить нас всех из этого ужасного тумана… Иди же… — она встала, подошла вплотную и с силой толкнула его. На подоле белого платья растекалось огромное красное пятно.

Тело прошил удар током. В то же мгновение светящаяся дымка рассеялась.

— Это что же ты, Орлов, такое творишь? — над ухом звучал напряжённый голос реаниматолога, — Сбежать от меня удумал? А вот хрен тебе! Не отпущу. Запомни! Двадцать третье декабря две тысячи шестнадцатого года. Одиннадцать тридцать три. Твой второй день рождения. Там сегодня новую экспериментальную сыворотку привезли. В доклинических испытаниях показала очень хороший результат. Так что больше ты от меня не сбежишь. Вылечу. Даже не сомневайся.