У моих учеников есть что-то вроде локального мема, который они используют, чтобы подтрунивать над моей тактикой ведения литературы: «искать смысол». Именно так они это произносят. Судя по ответам, когда дело дошло до рефлексии, «смысол» все-таки победил. За три года анализ текста постепенно перестал казаться придурью училки и начал помимо воли учащихся приносить интеллектуальное удовольствие.

Какой формат работы на литературе или какой урок запомнился вам как самый интересный? Почему?

Больше всего писали о работе в группах, чуть меньше – о разговорно-аналитических форматах: рассуждениях, обсуждениях, опросах, дискуссиях, совместном разборе, изучении и анализе определенных произведений, приглашении на урок гостей, выступлении с презентациями перед классом.

Неслучайно групповая работа так запомнилась моим ученикам. Детям важно говорить друг с другом. И это не про возможность обойти правила и поболтать о чем-то своем на уроке. Наверняка о своем они тоже успевают, но ведь действительно качественно работают в группах. Когда я начинала практиковать групповые задания с участвовавшими в опросе учениками, они были в седьмом классе. Почти всегда выбор такого формата гарантировал испорченный урок. Половина занималась своими делами, остальные, толком не совещаясь друг с другом, что-то делали, времени уходило вдвое и втрое больше, чем закладывалось, уровень ответов категорически не оправдывал вложений. Уже к началу девятого класса во время занятия с групповым заданием абсолютно не вовлеченным оставался всего один ребенок: его связывали слишком крепкие узы со смартфоном. Конечно, прийти к такому результату было непросто. За два года провалилось немало уроков, и я не всегда выдерживала это стоически. Но все не зря. Я отошла в сторону и дала детям возможность научиться новой форме взаимодействия. И теперь для многих эти групповые работы стали учебной ценностью.

Среди ответов дважды встретилось упоминание урока по роману «Униженные и оскорбленные». Я провела этот урок по технологии «барометр». Она устроена так: пространство делится на три зоны – «да», «нейтральная позиция», «нет»; ведущий зачитывает утверждения, участники занимают место в помещении в зависимости от степени согласия с утверждением; ведущий фиксирует выбор участников, а в конце проводит обсуждение всех утверждений. Соответственно, в нашем случае утверждения были связаны с романом Достоевского (например, «Алеша не может нести ответственность за свои поступки, потому что он как ребенок»; «Нелли глупо поступила, не обратившись за помощью к князю Валковскому»; «Наташа и Иван Петрович могли бы быть счастливы друг с другом», «Основа любви – жалость и самопожертвование», «Любить – значит страдать»). В конце урока все утверждения обсуждались в связке с отрывком из романа.

Эта технология ориентирована на формирование и презентацию столь ценимого подростками собственного мнения и предполагает перемещение в пространстве, а походить во время урока по классу – редкая удача. После прогулочной части – обсуждение в общем кругу. И это, как ни странно, тоже для школьников нечастый формат. Еще в тот день нам не хватило обычного кабинета – нас отправили в библиотеку, что сделало урок менее рутинным. Содержание занятия было придумано неплохо, но, полагаю, победа за формой и атмосферой. Ученики, упомянувшие занятие по Достоевскому, указали книгу, которая изучалась, но, отвечая на анкету, они подробно описали именно формат работы по ней. Как я уже говорила, гнаться за условно нечитающим поколением нужно не просто с книгой в руках, но с книгой, правильно упакованной.

Впрочем, уроки по конкретным авторам, анализ определенных текстов в опросе тоже называли. Дважды вспомнили о Данте, один раз – о «Горе от ума», а кто-то из ребят, помимо Данте, назвал «Гамлета» и «Царя Эдипа». Выводы на основании четырех ответов делать бессмысленно, но вопрос-то задать можно. Почему из русских писателей только Грибоедов, почему такой перекос в пользу иностранных книг? Нам повезло с программой: мы работаем по учебнику, в котором есть место для зарубежной литературы. В чем секрет ее успеха? То ли родная литература сложнее для восприятия, то ли я от страха не справиться с зарубежкой старательнее ее «упаковываю», но каждый раз замечаю: она идет лучше, чем русская классика.

Что самое унылое на уроках литературы?

Тут ничего неожиданного: сочинения и письменные задания, неинтересные произведения, в том числе Пушкин, слишком затянутый разбор произведений, разбор стихотворений, творческие задания и проекты, биография и, наконец… барабанная дробь… литература. Также в одном из ответов, помимо уныния от творческих проектов, упоминалась работа в группах, а в другом – к неинтересным книгам добавлялись спектакли. Да, не надо было показывать неудачную постановку «Горя от ума», не повторяйте моих ошибок и никогда не смотрите фильмы и спектакли в записи впервые на уроке вместе с классом, кто бы вам их ни советовал.

Выходит, сами по себе уроки моим ученикам вполне симпатичны и местами даже запоминаются, а главное уныние у них вызывает письмо (увы, креативное тоже, речь не только о стандартных сочинениях) и, собственно, изучаемые тексты. Что ж, мы учим детей любить чтение на материале, который они не любят читать. Никакого открытия здесь нет. А вот что с этим делать – важнейшая педагогическая проблема.

Изменилось ли за время нашей совместной работы ваше отношение к чтению? Если да, то как именно и почему?

К этому вопросу осталось 19 человек из 20. Тринадцать из них ответили «да» (семь стали больше читать, у пяти проснулся интерес к чтению, один отмечает, что отношение поменялось на 55–60 %, а изменения связаны с более внимательным чтением). Шестеро ответили «нет».

Тринадцать – это чуть больше половины класса. Чуть – на полчеловека. Хороший результат, если ты обыкновенный учитель, а не герой Робина Уильямса из «Общества мертвых поэтов». А главное, это реалистичный результат. Его можно добиться в удачном классе за несколько лет. Положительно ответившие на вопрос отмечали, что начали обращать внимание на детали и скрытый смысл (ха, опять «смысол»), лучше относиться к классике, школьной программе (в том числе кто-то указал, что программные произведения интересно разбирать на уроках, а это снова анализ и «смысол»), читать больше русских авторов, читать больше внешкольных книг. В одном ответе ученик пишет, что изменил отношение потому, что мы изучали не только классические, но и «актуальные» произведения. И, конечно, мой любимый ответ: «Интересно разбирать всякие отсылки, „скрытые смыслы“, но читать все равно не хочется».

Таким образом, работа над программными текстами на уроках помогает. Отношение к классике, школьной программе и русским авторам у детей изначально скорее негативное, но анализ текста все-таки работает как метод вовлечения в чтение и немного спасает ситуацию. Вспомним, что пятеро учеников не добрались до анкеты в принципе, несмотря на то что я