Саундтрек к главе: TateMcRae – You broke me first

Для тех, кто любит рок, советую cover этой песни в версии Our Last Night

Олег

– Я заеду в шесть.

Целую Варвару, отрываюсь от ее губ и снова к ним припадаю, как путник в пустыне – к живительному источнику. Варя отвечает на мои частые, жадные поцелуи, вообще не сопротивляясь.

– Ты же будешь готова к этому времени? Поедем домой, ладно? Хочу просто тихий вечер. Или ты хочешь чего-нибудь другого?

Варя смотрит на меня так внимательно, как будто пытается запомнить каждую черту моего лица, и это напрягает. Мне не нравится это ощущение предстоящей задницы. Но я не могу стряхнуть его, отгородиться от него. Оно все настойчивее пилит мне мозг, отчаянно крича, чтобы я не отпускал Бестию в отчий дом. Но в следующую секунду она улыбается. Не грустно, не натянуто. Спокойно, как всегда, и я расслабляюсь.

– Конечно. Меня устраивает такой план.

– Варь, а давай я совсем на работу не поеду, а? Заберем Милу и погуляем где-нибудь втроем. Можем съездить в…

– Езжай, – прерывает она мягко. – И ни о чем не беспокойся. Хорошего дня тебе.

Варвара в последний раз целует меня и выскакивает из машины. Я смотрю, как она обходит капот, машет мне рукой и идет к калитке в воротах. А я внимательно рассматриваю ее, и в голове настойчиво долбит мысль, что вот только что я ее сам и отпустил. Навсегда. Но нет, не может же быть, чтобы совсем ушла. Я же с ней не набылся, не наобнимался и не нацеловался. Мне мало, и я хочу еще. Порываюсь выскочить из машины, но Варя уже скрывается за воротами, и я выдыхаю, откидывая голову на подголовник. Она же сказала, что ей все нравится, и что она будет готова вернуться ко мне уже в шесть вечера.

– Спокойно, Олежка. Выдыхай, – бормочу себе под нос. – Просто дни выдались тяжелыми.

Я завожу машину и еду на работу, где почти весь день провожу в дедлайне. Отправляю Варе сообщения, но она не отвечает. Времени позвонить у меня нет. Ближе к концу дня ко мне в кабинет заходит Виктор и кладет на мой стол файл с вложенным в него листком.

– Я подумал, что ты хотел бы узнать это.

Я опускаю глаза на листок и даже не слышу, как выходит начальник службы безопасности моего отца. Потому что на листке ее фотография, стандартные демографические данные, а дальше информация о ней. Взгляд выдергивает отдельные слова, пытаясь сложить это в целостную картину. Трясущиеся пальцы сильнее сжимают листок.

Изнасилована в пятнадцать собственным отчимом, Ибрагимовым Русланом Радиковичем. Множественные побои. Беременность. Побег. Розыск. Дважды возвращена в его дом. Он – бывший подполковник милиции. Мертвый подполковник. Найден в лесу по частям. Конечности были отделены от тела предположительно топором, грудная клетка прорублена.

Если был бы жив, я бы и сам сделал с ним то же самое. Знаю, чьих это рук дело. Читаю дальше.

Мать, по предварительным сведениям, умерла в результате аварии. Фактически все указывало на то, что она была убита. Третий побег оказался успешным. Елизавета Иванова сбежала на четвертом месяце беременности. Найдена истощенной под мостом. Своим отчимом в больнице назвала Самойлова Тимура. Усыновлена им и его женой Верой. Бездетная пара. В шестнадцать Варвара родила ребенка. Девочку назвала Милой. Первый год жизни ребенка Варвара находилась под наблюдением психиатра, лечилась от депрессии и мании преследования.

Дальше снова море общей информации.

Школу закончила заочно. Дочь признала, когда той исполнился год. Замечена во множественных связях. Четверо из пяти ее любовников пострадали в результате этой связи. Двое избивали Варвару, и были найдены в реке утопленными. Один был покалечен, и сейчас в инвалидной коляске. И последний лишился детородного органа.

Художник не пострадал, и я теперь знаю причину. У меня на голове шевелятся волосы, когда я в третий раз перечитываю информацию. Сердце колотится о ребра, и мне кажется, я слышу их треск. Вот откуда все это. Но у меня по-прежнему миллион вопросов к Варваре и ее родственникам. И… имя. Она была Лизой. Ей идет это имя. На самом деле идет. Но Варя идет больше. Она как будто родилась моим Варваром.

Я откладываю страшную информацию на стол и испепеляю взглядом листок, пытаясь понять, как распорядиться этой информацией. Я знаю точно, что Виктора ко мне направил отец, чтобы я наконец поставил точку в этих отношениях. Но, вместо того, чтобы почувствовать отторжение к Варе, я еще сильнее хочу исправить сломанную куклу. Как там она назвала наши отношения? Токсичными? Да, точно, а меня – одержимым. И ведь права Бестия. Все так и есть. У меня настолько все смешалось, что я не могу отделить черное от белого, правду – от лжи, а боль – от удовольствия. То, что у меня в груди ломит сердце —это нормально? Наверное, в моей ситуации это самое правильно чувство.

Я выхватываю из кармана телефон и набираю Варю. Не берет. Я перенабираю снова и снова, прослушиваю все гудки до автоматического голоса, который вот-вот отправит на голосовую почту, и отключаюсь, чтобы снова позвонить. Еще и еще.

– Варь, маленькая, ответь на мой звонок. Я волнуюсь. Ты не берешь трубку и сообщения остались непрочитанными. Надеюсь, причиной тому то, что ты, соскучившись по дочке, просто забыла о телефоне. Я приеду раньше. Знаешь, прямо сейчас и приеду. Да, на два часа раньше. Не могу просто без тебя, хочу увидеть. И поцеловать. И что там еще нам в голову взбредет, – я нервно усмехаюсь, наговаривая ей сообщение, пока одной рукой натягиваю на себя сброшенный ранее пиджак.

Закончив записывать сообщение, я отправляю его Варваре, поправляю одежду, хватаю портмоне, ключ от машины и иду на выход. Телефон в моей руке вибрирует, и я улыбаюсь. Варя звонит.