Я обратился к ополченцам с краткой, но зажигательной речью. Напомнил, что нас поддерживают боги, все предыдущие бои мы выиграли. И будем выигрывать во имя справедливости и истинной веры!

Взволнованная патриотическая речь, как обычно, произвела впечатление на повстанцев.

Мы были готовы к штурму. И не ошиблись в своих ожиданиях. После дневной осады Шогу приказал идти на стремительный ночной приступ. Речь шла о его престиже. Забили барабаны, зазвучали мощные горны.

В начале штурма в ход пошли многочисленные лестницы и крючки. Вояки хотели в темноте забраться на стены крепости в нескольких местах одновременно. Но погода благоприятствовала обороняющимся. Как только люди Шогу пошли на штурм, легкий дождик прекратился, а из-за туч вышла яркая луна. Похоже, я не ошибся, боги опять симпатизировали нам! И это придало уверенности и мне, и моим бойцам.

Дежурные стрельцы находились на стене, они встретили противника легкой разминкой: меткими выстрелами со стены из луков. Стрелы сверху пробивали головы и незащищенные места пехотинцев. Большинство солдат не имели доспехов, они лезли налегке.

У мужиков из ополчения получалось рогатинами сталкивать некоторые лестницы с идущими на штурм солдатами, которые с воплем попадали на землю.

Не смотря на потери, штурмующих воинов становилось все больше. Когда они стали приближаться, я спокойно приказал находившимся в разных местах стены мужикам:

— Подожгите смесь смолы, угольной пыли и масла, лейте им на головы — пусть загорятся.

Все было подготовлено заранее и поднято на стену. Жгучая смесь, вылитая из бочек, произвела эффект. Атакующие загорались живьем. Передние попятились назад, они натыкались на лезущих вслед за ними солдат. И все вместе падали с лестниц.

Длины у некоторых лестниц, заранее приготовленных солдатами Шогу, не хватало для того, чтобы достигнуть вершины стены. Высота у крепости изрядная. Но те немногие, кто смог все же залезть на стену по приказу командующего правительственного войска, были встречены острыми топорами, копьями, косами: ополченцы-мужики контролировали каждый метр стены.

Однако воины Шогу, несмотря на громадные потери, все лезли и лезли. Сверху на них продолжали литься расплавленная смола и крутой кипяток. Ошпаренные солдаты по-прежнему оглушительно и испугано орали. Их сбивали копьями, в них почти в упор палили из мушкетов и луков.

Когда бойцам неприятеля все же удалось в одном месте компактно прорваться на стену, по ним ударили струями из огнеметов. Пламя слепило, жгучие потоки огня испепеляли, обожженные воины пятились назад и падали на землю.

Вспыхнувший в месте прорыва пожар жестоко опалил наступавших воителей. На стене солдаты неприятеля не могли развернуться и навалиться скопом. Один из них попробовал увлечь остальных, пошел в атаку, но был пробит сразу тремя копьями.

Защищающиеся бойцы освободительной армии применили и приспособление типа маятника с очень острыми тонкими шипами. Оно кружилось, подрубая ноги солдатам армии Шогу.

В числе обороняющихся выделялся своими габаритами Валуй. Он орудовал секирой. Делал размах, и противники, запыхавшиеся от подъема по высокой лестнице и вымотанные длительным переходом, не успевали отбиваться.

Бой продолжался, прорыв ликвидировали, солдаты Нитупа отступили, попытались спуститься с лестниц. Но Шагу приказывал лезть на приступ. Знатному полководцу, одному из самых авторитетных людей страны, не пристало отступать перед дерзкими повстанцами.

Однако его воины взбирались слишком медленно и не могли прорвать хорошо подготовленную линию обороны крепости. Повстанцы продолжали поливать штурмующих смолой и кипятком, которые были заготовлены в больших количествах. Солдаты Шогу выли, снова пробовали спуститься с лестниц, но на них продолжали давить напирающие снизу.

— Повстанцы слишком хорошо сражаются! — кричали одни. — Дайте уйти.

— Нам устроят, там погибель! — орали другие.

— Это не сброд, а неслыханный противник! — утверждали третьи.

— Их Бог оказался сильнее всех наших вместе взятых! — добавляли четвертые.

— Атакуйте! — продолжали по-прежнему приказывать командиры. — Лезьте быстрее! Сдерите с них кожу.

Повинуясь приказам и видя, что жгучая смесь и кипяток заканчиваются, воины карабкались наверх, но на стене были встречены дружным ударом копей. Десятки проткнутых солдат полетели на землю. Затем мужики принялись в изобилии метать камни и выпускать из трубок заранее приготовленные отравленные иглы.

Трупов было множество, они оказались разбросаны почти сплошным ковром под стенами крепости. Все чаще слышались отказы так бездарно умирать.

Шогу был в сильном волнении. Его люди гибли, но не могли взобраться на стены и прорвать даже первую линию обороны. Солдаты правительственного войска оказались заложниками хорошо укрепленного города и его мужественных защитников, не желающих покориться законной, как считал Шогу, власти. Солдат расстреливали в упор. Даже небольшие арбалеты, что использовали повстанцы, превратились в эффективное оружие. Вымоченные в навозе или яде стрелы наносили смертельные раны. Штурм по приказу командующего оказался не состоятельным. Не удалось прорвать оборону ни в одном месте, войско несли огромные потери.

Только когда наступление выдохлось окончательно, Шогу, наконец, понял, что его ряды быстро редеют и он рискует остаться без армии. Полководец скомандовал:

— Трубить отбой штурма!

Загудели трубы, сменили тембр барабаны. Воины отхлынули от высоченных и широченных стен крепости. Воля восставших опять оказалась несокрушимой.

Понятное дело, Шогу переживал. Его лично напутствовал сам великий Нитуп, который надеялся без серьезных проблем покончить с повстанческой армией, которая уже захватила пару крупных городов и установила в них враждебную олигархическому режиму власть. Лучшие силы были брошены на подавление самозванца, коим провозгласили меня. Шогу не желал вернуться в Москву с позором, хотя войско у него сильно поредело.

Полководцу нужно было принимать решение. Шогу считал, что овладеть цитаделью можно, имея штурмовые приспособления и существенный перевес в силах. Лестниц они привезли достаточно, но оказалось, что большого перевеса в живой силе у него нет, а повстанцы прекрасно подготовились к встрече правительственного войска. Так называемый самозванец переиграл его, министра обороны в правительстве Нитупа. Взял хитростью и смекалкой.

Длительную осаду крепости руководители страны и те, кто привел их к власти, не поняли бы и не простили бы Шогу. Необходимо было расправиться с недооцененным противником как можно быстрее. Но как?

Глава 17

Войско Шогу отошло от стен крепости «зализывать раны», но окружило нас кольцом блокады.

Я собрал очередной совет, на котором предположил, что Шогу может отказаться от нового штурма крепости, но долгое время будет сохранять блокаду или вовсе уйдет назад, в Москву.

Мирон не согласился со мной:

— Он не уйдет без сражения. По сути, это будет бегство после провала операции. Да и Шогу, как и Нитуп, лишь марионетка в руках