Шрифт:
Закладка:
Сначала медленно, в темпе пальцев внутри.
Но затем так ускоряясь, что я почти долетаю до звезд. Но стоит мне приблизиться, сгореть на солнце, все резко обрывается.
Так быстро, что остальное все в жизни начинает предельно раздражать. Я с воем утыкаюсь лбом в пол и уже хочу наорать на Бориса. Поворачиваю голову, а он не двигается. Просто смотрит в пустоту, и я с криком встаю, дергаю его за плечи, бью по щекам.
Но видя, что мои действия стали приносить только вред, потому что словно мертвый он валится на меня, и я в слезах, соплях, криках пытаются позвать на помощь. И радует лишь одно, что Борис дышит.
Иван вызывает врача, пока охрана перекладывает потерявшего сознание Бориса на кровать. Мне очень хочется растрясти его, просто закричать, чтобы он просыпался и не смел меня больше так пугать. Но разум и люди рядом добавляют мне адекватности, и я просто присаживаюсь рядом и протираю ему лоб влажной тряпкой. Сама не знаю зачем, ведь я даже не знаю, что именно его свалило. И я бы так и не отупляла, я бы так и сидела как истукан в ожидании, когда он снова предложит поиграть в постели, если бы не врач, который сказал, что не нашел видимых причин для комы и взял кровь на анализ. Но даже не это меня смутило. А то, что Борис очнулся на третий день и почти не соображал, ему пытались подсунуть какие-то документы на подпись, выдавая их за какие-то бумаги по перевозке.
— Вы совсем страх потеряли? — говорю я высокому финансовому директору. — Я что, по-вашему, прозрачная?! Глухая?! Слепая?!
Меня начинает колотить, особенно, когда вместе с хриплым «Нина» Бориса меня затыкают простым:
— Вы здесь никто.
— Вы думаете, Борис вечно будет при смерти и не сможет заткнуть вам рот?! — ору я, сжимая кулаки, прекрасно зная, как выгляжу. Красные глаза, опухшие мешки под ними и волосы, расческа которым стала внезапно без надобности.
— Вы можете верить, что Борис очнётся и женится на вас, но посмотрите правде в глаза.
— Я с удовольствием посмотрю в твои глаза, когда ты сдохнешь! — ору я и начинаю толкать финансиста с его бумажками к выходу. — Пошел вон! Все пошли вон!
Я выгоняю всех и остаюсь с Борисом наедине. Он снова закрывает глаза, а я ощущаю, как весь груз ответственности и ужаса сваливает и меня. Но я сознание не теряю, просто сажусь с ним рядом, беру его пальцы, словно в них могу найти внутреннюю силу, которой мне так не хватает. Дай же мне подсказку, Боря. Пожалуйста. Я не поверю, что из-за болезни ты готов потереть все, ради чего столько трудился. Я никогда не поверю, что болезнь может нас разлучить. Борис….
И ответ, такой простой, приходит неожиданно и просто. Я бросаю взгляд на руку Бориса и вижу следы уколов. Это было бы слишком банально. Ведь мы все ее знаем. И колит она, конечно, новомодный препарат из Германии.
Вот только Борису не лучше, а теперь стало хуже.
Но как мне выяснить, травит ли его медсестра. Я кидаюсь к зеркалу, быстро расчесываю грязные волосы и бегу к двери. Выглядываю за нее и выхожу в коридор. Быстро добегаю до ее комнаты и, сама не зная, что буду делать, стучусь. И этот звук по мозгам бьет, напоминая, что я нахожусь на арене с дикими зверями.
В комнате медсестры никого не оказывается, и я быстро иду к шкафу, единственное место, где она может хранить препарат. Хорошо, что комнаты в доме сделаны по одному проекту. Судя по всему, дизайнер не заморачивался. Платят деньги и хорошо. Деньги, все в мире ради этих бумажек.
На них ли я повелась тогда в лесу? Или дело в энергетике, которую излучает мой Борис?
Открываю шкафчик. Там ровные ряды немецкого препарата, все запечатано, только одна упаковка открыта. Здесь же шприцы и раствор для обработки места укола.
Я оборачиваюсь на дверь, прислушиваясь к шуму, и хватаю две коробки. Открытую и закрытую. Даже если она заметит, я буду все отрицать. И только я высовываюсь из ее комнаты, как слышу ее голос.
Я быстро залетаю в соседнюю дверь и сразу натыкаюсь на взгляд еще одного предателя.
— Ты чего здесь… — хочет спросить Иван, но я делаю глаза шире, и он замолкает. Дверь в комнате медсестры хлопает и выдыхаю.
— Решила подменить препарат и наконец убить тирана? — со смешком интересуется Иван, но я качаю головой и выхожу. Я никому ничего объяснять не должна. Точно не сейчас. Друзей нет. Есть я и Борис без сознания.
В его комнате я сажусь на пол и сравниваю ампулы. На вид они одинаковые. Но что, если во время укола она дает что-то другое.
Меня бесит собственная тупость и неосведомленность! Почему я даже не присутствовала на уколе. Ни разу не посмотрела на то, что медсестра проделывает. Больше злилась на их милое общение, фантазируя о том, как буду ломать суке ноги.
Поэтому на следующей процедуре я максимально сосредотачиваюсь на уколе. И даже без какого-либо дискомфорта подхожу вплотную, чтобы сравнить консистенцию вещества. Но разницы не вижу. Только подозрения вызываю.
— Не доверяете мне?
— Я никому не доверяю, — отвечаю спокойно и протягиваю ладонь. Вот тут-то сюрприз, медсестра хмурит брови.
— Что вы хотите.
— Шприц хочу.
— Меня нанимал Борис Александрович! Вы не имеете права меня проверять.
— Я его невеста, а он находится без сознания, так что я имею все права.
— Невеста — не жена, — шипит эта дрянь и шприц мне не отдает. — И еще не факт, что ты ею станешь.
Как быстро мы перешли на ты. Как быстро желание сломать ей ногу трансформируется в действие. Пинаю ее в голень, от чего она пищит и роняет шприц. Я тут же его поднимаю и убегаю из комнаты, чтобы спрятать.
И как только я нахожу место в ванной, слышу, как за окном скрипит гравий. Какая еще напасть на нашу голову?!
Из полицейской машины выходят двое мужчин и врач. Сразу заходят в дом, и меня накрывает паника. Я выдыхаю воздух, часто-часто дышу, уже хватаясь на сердце, и вспоминаю, как отдала флешу Ивану. А теперь они пришли за Борисом. Теперь они заберут его и посадят за продажу оружия, потому что он не захотел подчиняться Генералу. И в этом виновата я.
Не успеваю я добежать до двери, чтобы ее закрыть, как чужие уже поднимаются по лестнице. Моя персона их не интересует, и как бы не пыталась их остановить, напоминая, что Борис находится при смерти, меня просто отодвинули. И прошли внутрь.
Кусаю кулак, чтобы не начать истерить в голос, сзади подходит Иван, обнимает меня за плечи. И я, ища поддержки хоть где-то, разворачиваюсь и начинаю реветь ему в шею.
— Не время…
— Они заберут его…
— Если найдут способ содержать в тюрьме без госпитализации, что вряд ли…
