Шрифт:
Закладка:
- Нормально, - ответил он и, устроившись за столом, взял с блюда пирожок.
- Ты не голоден? Или хочешь чего-то посущественнее? - спросила я.
- Нет, мы заехали перекусили.
Я поджала губы и вновь досчитала до трех. Да, вот такие встречи с отцом и будут происходить впредь. Они с Антоном будут где-нибудь гулять вдвоем, потом - обедать в кафе. И в этом нет ничего необычного. Так живут миллионы семей, которые прошли через развод.
- Хорошо. А что с настроением? - попыталась я зайти с другой стороны.
Вадим на мой вопрос лишь нахмурил брови, после чего, отложив пирожок и отодвинув от себя чашку с чаем, заявил то, от чего у меня на затылке зашевелились волосы:
- Я подумываю о том, что стану жить с папой, когда вы разойдетесь, - ошарашил он и до меня не сразу дошел смысл этих слов.
Что вообще происходило? Антон вот так вот просто смог несколькими звонками (а в том, что они были, я не сомневалась) и единственной встречей переубедить нашего сына в том, с кем остаться жить.
- Это исключено! - сказала я, поднимаясь из-за стола.
Обняв себя руками, принялась маршировать по кухне, насколько это позволяли сделать ее размеры, а перед мысленным взором, одна за одной, всплывали картинки жизни сына там, с этой психически неуравновешенной женщиной.
- Ты сказала, что это решать мне. Папа подтвердил. Я волен выбирать сам, - неожиданно резко сказал сын.
Я остановилась у окна и развернулась, окидывая взглядом этого нового, незнакомого мне Вадима. Даже по спине холодок прошел от того, каким чужим был сейчас мне сын.
- А твой папа не сказал тебе, что он спал все это время с истеричкой? Не поведал, что она приехала ко мне и прямо заявила, что ты ей не нужен? Может, он забыл сообщить, как эта его Аня мне угрожала? С ней ты желаешь жить? С безумной бабой, от которой можно ожидать чего угодно?!
Последние слова я буквально выкрикнула. Но совсем не ожидала того, что последует дальше. Вскочив на ноги, Вадим опустил голову и окинул меня взглядом, в котором было отчетливо видно… презрение. И такая обида, словно это я завела на стороне вторую семью. Словно я рушила и нашу семейную жизнь, и жизнь сына в частности. А потом он произнес слова, от которых я застыла немой статуей:
- Сама-то чем лучше? Связалась с ее братом! Папа сказал, что вы с ним спите!
Я моргнула раз, другой. Не понимая, не осознавая, что именно мне только что сообщил сын. С чьим братом я связалась? О ком он вообще?
- Что ты сказал? - выдавила я из себя помертвевшими губами.
- То и сказал, - буркнул он. Следом же повысил голос: - И как же мне все надоело!
Вадик взвыл так, будто в этот момент ему было очень больно. А потом просто ушел. С грохотом закрыл за собой дверь в свою комнату, оставив меня наедине с той правдой, которая привалила сверху бетонной плитой. И осознать которую я пока была не в силах.
«Связалась с ее братом…»
Как ни хотел мой разум отторгнуть услышанное, истолковать его как-то иначе, найти какое-то удовлетворительное объяснение, я понимала - у этой фразы может быть лишь одна трактовка. И лишь один вывод, как следствие.
Адам мне лгал. Адам был сыном Лемешева. И, вероятно, именно от него все это гадюшье семейство узнало о том, что между нами произошло. Как они, должно быть, надо мной потешались! Как смеялись над тем, насколько легко я пошла к Лемешеву-младшему в постель!
Но зачем? Зачем? В этом же не было никакого смысла!
Перестав метаться по кухне, чем занималась последние полчаса, я устало рухнула на стул. Нет, здесь что-то не сходилось. По тому, как Адам говорил о Лемешевых - они вряд ли были заодно. С другой стороны, тот же Адам говорил мне, что не знает этих людей!
Губы скривились в презрительной улыбке. Я снова позволила себя обмануть. Снова поверила, как последняя идиотка всему, что мне втирали.
Взгляд метнулся в сторону спальни сына. А еще я допустила, чтобы меня выставили перед ребенком какой-то шалавой. Вот только была ли в том моя вина? Вадиму все равно придется смириться с мыслью, что у меня когда-то может появиться другой мужчина. Что я не буду до конца дней жить, как добровольная монашка, скорбя по его гнусному папаше!
От этой несправедливости меня словно подкинуло с места. Хватит! Годами меня не уважал муж, которому я отдавала все. И теперь, видимо, ни во что не ставил еще и сын, который верил всему, что ему наговаривал отец. И, видимо, в результате этих разговоров они оба решили, что я права на новую жизнь не имею.
Что ж… пожалуй, Вадиму стоило наконец понять, на чьей он действительно стороне. А это было просто невозможно без того, чтобы он увидел все собственными глазами. Очевидно, что все мои слова и уговоры для него были пустым звуком.
Сердце болело от обиды и тревоги, когда я подошла к комнате сына. Наверно, через это проходит рано или поздно каждая мать. Нужно было перестать его опекать, позволить самому думать и принимать решения. И следовало дать ему увидеть все так, как оно есть, до того, как Вадим совершит непоправимую ошибку в суде.
- Вадим!
Я решительно постучала в запертую дверь, но в ответ получила лишь короткое:
- Уходи!
- У меня иное предложение, - спокойно возразила я. - Собирай вещи, я отвезу тебя к твоему отцу на выходные.
По ту сторону двери послышался скрип кровати и торопливые шаги. Дверь стремительно отворилась и передо мной предстал крайне удивленный сын.
- Что? - переспросил он непонимающе.
- Что слышал. Ты знаешь, каково жить со мной. Пора тебе узнать, каково будет жить с отцом, если ты намерен с ним остаться. Ты должен знать, что тебя будет ждать, прежде, чем принимать решение.
Вадим, очевидно, был обескуражен. Он кинул взгляд на свою растормошенную сумку и спросил:
- Поможешь мне собраться?
- Нет, - покачала я головой. - Раз ты считаешь себя достаточно взрослым, чтобы обвинять родную мать, то будь и достаточно взрослым, чтобы самостоятельно собирать свои вещи.
С этими словами я вышла, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать.
Вадим появился в прихожей, где я его уже ждала, примерно через двадцать минут. Я оглядела его топорщившуюся во все стороны дорожную сумку, по которой было видно, что вещи внутри понапиханы как попало, и едва сдержалась, чтобы не расстегнуть ее и не уложить все аккуратно.
- Ты знаешь, где живет твой отец? - спросила сына и тот кивнул, назвав адрес в центре города.
- Я напишу ему, что мы едем, - сказала, кивая на выход.
Ответ от Антона пришел мгновенно:
