– Давай с нами! – уговаривал он.

– Боюсь высоты, – призналась я. – Буду встречать тебя внизу.

С предчувствием неизбежной катастрофы я следила, как компания поднимается по лестнице на самую верхотуру. Полагаю, где-нибудь на середине деревянных ступеней у меня случился бы приступ паники.

Парни красовались. Никто не взял салазки, и съезжали на ногах. Одни бахались в самом низу, кто-то добирался до финиша на пятой точке, полируя лед штанами. На каждую неудачу сверху неслись хохот и издевательские комментарии. Кажется, я одна, видя пугающую высоту, была готова сбежать с воплями.

– Моя умница! – крикнул Финист, сложив ладони рупором. – Я лечу к тебе!

Расставив руки для равновесия, на полусогнутых ногах он заскользил вниз. Подхваченный ветром длинный шарф несся за ним, как хвост воздушного змея… А на середине горки Берт словно вмазался в невидимую преграду и действительно взлетел, как-то кривоватенько расставив ноги и оглашая ярмарочную площадь непечатными ругательствами. Зато дуга получилась на загляденье красивая! Он приземлился лицом вниз и, замедляя ход, съехал к подножию на пузе.

– Господи, Финист! – Я отмерла и бросилась к парню, которого моментально окружили люди.

Пришлось растолкать народ локтями, чтобы выбраться в первый ряд. Он сидел обалделый на льду, тряс головой и почему-то икал. Никак, от страха. Правая щека была расцарапана, все пуговицы на дубленой куртке отскочили, а шарф перевернулся, отчего-то напоминая удавку.

– Ты как? – Я испуганно присела рядом с ним и потрясла его за плечо.

– Подожди! – Один из его приятелей сунул под нос северянину палец, почему-то средний. – Сколько пальцев?

С трудом сфокусировавшись, Финист улыбнулся улыбкой сумасшедшего, закатил глаза и бухнулся в обморок, с грохотом приложившись затылком о ледяное покрытие. В общем-то, чем доказал истину, известную всем вменяемым людям: рожденный ходить летать не может. Даже если расставить руки, ноги и взять большой разгон.

– Он умер? – зашептались сзади.

– Да пусть отсохнет у тебя язык! – рявкнул приятель Берта.

«Лучшее свидание моей жизни» закончилось в лекарской и заняло почетное место – свидания незабываемого. Тут уж Финист не подвел и сдержал обещание!

Перед каретой первой помощи, приехавшей за пострадавшим, все его приятели куда-то растворились. Сопровождать партнера по высшей магии и танцам на балу пришлось мне. По дороге его прилично попустило, а по приезде в лекарскую и вовсе выяснилось, что кроме разбитой физиономии, шишки на затылке и пары синяков на ребрах особых увечий он не получил. Нас выперли на мороз, не дав костылей, хотя Финист очень душевно прихрамывал, пока ковылял по пахнущему заживляющим эликсиром коридору.

Мы стояли на мостовой, дожидаясь свободного извозчика. Время приближалось к одиннадцати вечера. Плечо ныло, жар поднимался, и уже было совсем не холодно. Я чувствовала себя плохим человеком, потому что измоталась, оголодала и больше всего хотела вернуться домой.

– Глупо вышло, – прервал долгое молчание Финист. – Но ты ведь все еще идешь со мной на бал?

– Полагаешь, сможешь выдержать энергичную польку? – съехидничала я.

Он почесал бровь и с дурацким видом признался:

– Не умею танцевать польку.

– Вообще-то, я тоже.

Перед нами наконец остановилась свободная карета.

– Езжай первая, – кивнул Финист, открывая дверцу. – Мне надо к семейному знахарю.

– Ты хочешь вылечиться магией? – Я удивленно изогнула брови.

Безусловно, заживляющие заклятиями вылечивали быстро. Сломанные кости срастались за короткие часы, царапины и вовсе исчезали за секунды, но после такого лечения сила практически засыпала. Можно было на неделю забыть о серьезной магии, которой от нас требовали на занятиях.

– Если я заявлюсь в таком виде, то мать поднимет истерику, – пожал он плечами.

Что ж, у всех свои приоритеты. Больше не пытаясь спорить, я шагнула к раскрытой дверце экипажа.

– Подожди, София! – Он взял меня за локоть, заставив обернуться.

– Что?

В следующий момент Берт быстро приложился горячими сухими губами к моей щеке, мягко потер место целомудренного поцелуя пальцем и произнес:

– До понедельника.

Он попытался улыбнуться, но только скривился от боли.

– Ага, удачи, – ошарашенно проблеяла я в ответ и забралась в салон.

Исключительно незабываемое свидание! Бескрылый полет ясного сокола Финиста над блестящей ледяной горой мне будет сниться в кошмарных снах, пожалуй, до самого диплома.

Холл особняка на Стрэйн-Лейн встречал припозднившуюся жиличку приглушенным светом стенных светильников и тишиной. Из гостиной появилась Дуся, с интересом проследила за появлением хозяйки.

– Соскучилась, детка?

На ходу расстегивая пальто, я направилась к лестнице.

– У тебя сломались часы? – прозвучал в гостиной тихий голос Рэнсвода.

Последние дни мне удавалось избегать встреч, кроме той единственной, необходимой. Считаю это большим талантом, учитывая, что мы жили в одном доме. И по дороге в особняк я нервно представляла, как поднимусь на второй этаж, чтобы постучаться в двери мужской спальни. Дурацкая мысль не давала покоя, но душевные метания оказались пустыми, только напрасно издергалась. Киар просто не ложился спать и дожидался моего возвращения.

Я заглянула в гостиную. С непроницаемым видом он сидел в кресле, положив ногу на ногу. Взгляд был знакомо тяжел и практически осязаем.

– Сейчас почти полночь. – Рэнсвод кивнул на высокие напольные часы. Они никогда не звонили, но время показывали точное.

– Не думала, что так сильно задержусь, – честно призналась я, вдруг вновь почувствовав себя на занятии по высшей магии. – Вы волновались?

– Волновался – не самое подходящее слово. – Он стряхнул с брюк невидимую ворсинку. – Я планировал ехать к тебе в общежитие.

Мы встретились глазами. Вдруг стало ясно, что сосед по дому только внешне кажется спокойным.

– Простите.

Ничего не ответив, Киар поднялся с кресла.

– Симпатичное платье. Утром ты уезжала в другом.

В жизни не подумала бы, что он замечает такие мелочи. Удивительно, право слово! Я сама-то не всегда могла припомнить, какое именно платье надела под академическую мантию.

– Да, но это легко расстегивается, – попыталась сгладить ситуацию шуткой.

– Сплошные плюсы, – с неожиданной иронией хмыкнул он и добавил, когда я перекинула волосы через плечо: – Прическа тоже новая.

Когда ритуал подошел к концу, ночник вновь разгорелся, а я приводила одежду в порядок, Рэнсвод лениво спросил: