Столица Сарварс была разделена на четыре трапецеидальных выпуклых четырехугольника, образуя в центре столицы огромную площадь в виде квадрата. Эта площадь служила не только для прогулки, но и для объявления королевских указов и казни преступников. Славу Богу, мне не доводилось быть свидетелем сих зрелищ.

Север столицы занимал королевский дворец. Его со всех сторон окружали замки сильнейших графских родов. Вероятней всего, это служило дополнительной защитой во время войны. Чем-то эта защита напомнила мне Великую Китайскую стену.

На пути противника возвышалась хорошо укрепленная высокая каменная кладка два метра шириной и в высоту десять метров. Ограждение тянулось вокруг всей столицы, обрываясь в нижней части, служившей для въезда и выезда граждан. Хорошая такая крепость с возвышающими дозорными башнями, на которых круглосуточно дежурили лучники.

Войны в этом мире достаточно частое явление. Более крупные государства так и хотят сожрать слабое. Плюс еще внутри государств идет междоусобная война в желании захвата власти. Хорошо в Марвайском государстве войны не намечалось. Последняя битва, произошедшая лет десять назад, была недолгой и малокровопролитной.

Сунгарский хан Урусан решил прощупать южные окраины страны и заодно узнать боевую выучку Марвайской армии. Не пришлось даже высылать подкрепление из столицы. Боевые маги, служащие на границе, сами разобрались с тысячной армией противника.

Чего-то я немного отвлеклась. Расстроилась сильно отказами, но ничего, я еще свое возьму. Вообще-то Сарвас мне нравился своей архитектурой и чистотой. Пластика в этом мире не придумали. Бумагу берегли, и она служила лишь для писем и печатанья книг. Жвачка в этом мире тоже отсутствовала, поэтому плитка мостовой, по которой я шагала, была чистой, словно ее выложили вчера.

Бытовая магия пробуждалась у так называемого низшего сословия населения и была явным преимуществом при приеме на работу или занятии собственным делом. Магия очень редко пробуждалась у жителей села. Видно, для работы в поле тяпкой или граблями, нужна сила и сноровка. Не будешь же на грабли магией влиять, чтобы они быстрей сено собирали».

Идя по улице, любовалась невысокими домами, обвитыми голыми стеблями растений. Весна в полном разгаре, представляю, как в скором времени преобразится столица.

Размышляя, не обращала внимания на глазевших прохожих. Понятно их недоумение. Леди не появляются в кварталах для бедняков. Увидев двух легко одетых малышей, толпившихся возле крыльца дома, почему-то задержала на них взгляд.

Мальчик лет пяти был одет в длинную, не по размеру, серого цвета старенькую рубашку, едва закрывающую его худенькие щиколотки. Деревянные закрытые сабо, обутые на босу ногу, были ему размера на три больше. Девочка лет семи была одета поприличней, но тоже было видно, что платье передалось ей от старших сестер.

Рассматривая ребятню, чуть замедлила шаг и сразу услышала шепот мальчонки:

— Добрая леди. Дайте, пожалуйста, монетку на хлеб.

Девочка сразу дернула его за рукав рубашки, зашипев:

— Ты что, Арамс, услышит кто, заявят стражам. На мамку штраф выпишут. А нам и так есть нечего.

Еще один закон Гариара Тармийского, в столице его государства не должно быть нищих. А если кто начнет просить милостыню, немедленно заявлять на него властям.

Я заметила, как идущая впереди меня преклонных лет женщина остановилась, с прищуром впилась в детей. Медлить было нельзя:

— Ну, наконец-то я вас нашла! Все ноги сбила. Вашу маму я сегодня взяла к себе в особняк на работу, — подхватив мальчишку на руки, улыбнулась, кивнув девчушке: — Веди домой. Нечего бесплатное кино всяким показывать.

Девочка оказалась сообразительной. Повернувшись, побежала по ступенькам крыльца. Открыв обшарпанную дверь, дождалась, когда я войду, и сразу прикрыла тяжелую створку. Но та сразу открылась.

Наклонив голову, порог переступил Эром. Он настороженным взглядом осмотрел комнату, вздрогнул, когда тишину разорвал детский плач.

К люльке сразу бросилась девочка лет восьми, которую мы не заметили. Вытащив из колыбели замотанного в теплую шаль ребенка, в попытке успокоить его, стала сильно трясти, приговаривая:

— Тише, Вэни, тише… Скоро мамка придет, покормит тебя.

Нищета, творившаяся в доме, сильно напоминала убогую обстановку моей квартиры. От нахлынувших воспоминаний ноги отчего-то задрожали. Едва дойдя до табурета, присела на него, посмотрела на орущего ребенка.

— В доме кто из старших есть? — спросив, осмотрелась по сторонам. Около стены стояли топчаны, застеленные старенькими лоскутными покрывалами. Напротив единственного окна стоял большой стол. Комнату перегораживала большая печь. Топили или нет это печное сооружение — не знаю, но посидев немного, почувствовала, как озябла. За печью, по всей видимости, находилась родительская спальня, отгороженная легкой ситцевой занавеской. Вздрогнула и повернулась на тихий девичий голосок.

— Мамка с Кэтрин затемно встали. Покормив Вэни, ушли. Они прачками работают. Сева, Гави и Марх тоже поутру ушли на работу. А я за малыми присматриваю, — с опаской проговорила старшая в доме и в очередной раз качнула орущего на руках брата.

От ора я наморщила нос. Осмотрела лестницу, ведущую на второй этаж, и догадалась, где спят взрослые ребята.

— А папка ваш где?

— Папку в шахте придавило.

— Ясно. Почему малыша не покормишь?

— Я бы покормила, так нечем. Мамка должна после обедни прийти грудь дать.

— А сами когда ели?

— Вчера вечером Марх целую буханку принес. Севка с Гави пять монет заработали, купили крупы. Кэтрин кашу наварила… Вкусно так было.

«Восемь детей. Да чтоб я так жила богато!».

— А саму, как звать?

— Мариз.

— Вот что, Мариз. Есть ли здесь поблизости продуктовые лавки? А еще лучше, если в них молоко имеется, — посмотрев на посиневшего от голодного крика ребенка, я в очередной раз сморщилась.

— Как не быть. Чуть пройти за угол, там торговые ряды. Только нам ничего не дадут. Мамка за продукты всем лавочникам задолжала.

Поднявшись со стула, я посмотрела на грудничка, наконец, занявшегося сосанием своего большого пальца. Сердце защемило в груди от осознания, в каком отчаянном положении находилась эта семья.

— А тебя как, красавица, зовут? — обратилась я к малышке, которую повстречала на улице.

— Ивет, — пропищала она боязливо.

— Вот что, Ивет. Пойдем, покажешь нам с дядей Эроном продуктовые ряды. Мы могли бы и сами, но ты ведь наверняка знаешь, в каких лавках твоя мама продукты брала, а денег расплатиться не было?

Больше говорить не хотелось. Выйдя на улицу, вдохнула полной грудью наполненный весенней чистотой воздух и зашагала вслед