–К её смерти?

–К какой смерти?– Шевчук невидяще посмотрел на Феликса.

И Вербин понял, что мужчина имел в виду другое.

–А… Вика…– Шевчук посмотрел на кружку, из которой сделал всего один глоток, и пожал плечами:– Не могу думать, что её нет. Я понимаю, что это пройдёт, что я привыкну к этой мысли, смирюсь со смертью Вики, но сейчас не могу думать о том, что её нет. И совершенно точно никогда не буду думать, что она покончила с собой. Вика любила жизнь, и у нас были планы. И даже если вы докажете, что Вика… что Вика убила себя, я всё равно не поверю.

А вот это он добавил напрасно.

Феликс не изменился в лице, никак не показал, что последняя фраза его «резанула», кивнул и негромко спросил:

–Леонид Дмитриевич, вы не откажетесь рассказать, как провели вечер четырнадцатого февраля?

Шевчук помолчал, делая вид, что вспоминает, хотя все прекрасно знали, что, как бы он ни был уверен в своей невиновности, к встрече с полицией Шевчук тщательно подготовился, после чего неспешно произнёс:

–Это был вторник, будний день. Я приехал в офис к десяти и никуда не отлучался, работал в кабинете. Только с друзьями пообедал, с трёх до четырёх.

–Вы точно помните время?– удивился Крылов.

–Мы всегда ходим в одно и то же время,– ответил Шевчук.– Соблюдаем, так сказать, режим.

–Из офиса уехали как обычно?

–Чуть раньше – сразу после обеда.

–И сразу поехали домой?

–Да.

–То есть ваша супруга подтвердит, что примерно в семнадцать часов вы были дома?– уточнил Вербин.

–Да…– Шевчук потёр лоб.– Знаете, получилось интересно: впонедельник Ольга улетела в командировку и должна была вернуться только поздно вечером в среду. Поэтому сначала я был несколько расстроен: жена уехала, а Вика отказала во встрече. Но Ольга поменяла билеты и вернулась во вторник. Сделала мне сюрприз на День всех влюблённых… Отправься я к Вике, получилось бы… гм… не очень… А я не отправился, остался с женой дома… и Вику убили.

Он вздохнул.

–Вы созванивались с Викторией?

–А вы не знаете?

Шевчук впервые показал зубы – дал понять, что прекрасно понимает, что полицейские покопались в телефоне Рыковой.

–Четырнадцатого от вас не было ни звонков, ни сообщений.

–Мы говорили вечером тринадцатого… Я пробыл у Вики примерно до часа ночи, потом поехал домой. Предложил поужинать четырнадцатого, но Вика сказала, что нет настроения. И ещё предупредила, что, кажется, заболевает… Я только потом узнал, что Вика заранее отпросилась на вторник, а мне соврала.

–Почему вы не позвонили четырнадцатого?

–Ну… я надеялся переговорить с Викой и всё-таки уговорить на ужин, но она не пришла в офис, и я… немного обиделся.

Он ведь ещё не знал, что жена вернётся раньше запланированного.

–Когда вы узнали, что Виктория заранее отпросилась на четырнадцатое?

–Тогда и узнал.

–И поэтому решили не звонить?

–И поэтому тоже.– Шевчук отвернулся к окну, несколько секунд смотрел на улицу, после чего неохотно рассказал:– Скажем так: впоследнее время наши с Викой отношения перестали быть похожими на идеальные. Конфетно-букетный период завершился, и нужно было решать, куда двигаться дальше, что-то менять в отношениях.

–Виктория предлагала вам уйти от жены?

–Какое это имеет значение?

–Если предлагала, а вы отказались, могут возникнуть другие вопросы.

–И?– с нажимом спросил Шевчук после того, как Феликс замолчал.

–И всё,– спокойно ответил Вербин, глядя Шевчуку в глаза.– Пока всё.

Намёк получился чересчур прозрачным, Феликс на такое не рассчитывал, но, как говорится, переиграть эту часть разговора не получится. Шевчук прекрасно считал и сам намёк, и нажим, и ответил почти сразу:

–Примерно две недели назад. Может, чуть больше.– Он окончательно взял себя в руки и вернулся к прежней, превосходно продуманной модели поведения.– Я должен был догадаться, что вопрос Вика задала не просто так, но я… не сообразил.

–Вы сказали, что не уйдёте от жены, и ваши отношения охладели?

–Не совсем так,– покачал головой Шевчук.– Я сказал, что есть два условия: мы дожидаемся моего назначения в топ-менеджеры компании – это должно произойти летом, и она даёт слово, что выйдет за меня замуж.

–Даже так?– не сдержался Вербин.

–Я был готов жениться на ней.

И опять «чуйка» Феликса дала сбой: он не понял, искренен Шевчук или играет.

–Что сказала Виктория?

–Первое условие её не порадовало.

–Ждать?

–Да.

–Как закончился ваш разговор?

–Вика выдержала довольно большую паузу, после которой сказала, что готова отложить разговор до лета. Дословно: «Может, тебе и не придётся ничего решать».

–Вам понравился ответ?

–Я утёрся, что мне ещё оставалось?– Шевчук криво улыбнулся.– Мне было хорошо с ней, но я не буду делать никаких резких движений, пока не получу то, что мне предназначается. Я не просил Вику меня понять, просто объяснил ситуацию, но, видимо, нужно было сказать об этом как-то иначе.

–Она вам не поверила?

–Не знаю.– Шевчук прищурился.– Хотите сказать, что у Вики кто-то был?

–Мы точно знаем, но только с ваших слов, что вас у неё в тот день не было,– ответил Вербин. Ответил именно так, несмотря на то, что вопрос был совсем не о том.

–Знай я, что мне понадобится алиби, обязательно пошёл бы с друзьями в бар,– пробормотал Шевчук.– Показания жены, как я понимаю, вас не удовлетворят.

–Могут и удовлетворить. А отсутствие алиби не является основанием для задержания,– почти равнодушно произнёс Феликс.

–Но мы были близки.

–Вы сказали, что Виктория не угрожала разрушить ваш брак или карьеру.

–Да, это так.

–И ещё из ваших слов можно сделать вывод, что если кто и собирался прервать отношения, то именно Виктория, а не вы. Вас всё устраивало.

Молодая девушка для командировок.

–Не я…

–Но, если бы Виктория вас бросила, вы могли почувствовать себя обиженным,– очень мягко сказал Вербин.

И увидел то, что ожидал – собеседник сжался. Тут же отвёл взгляд, не позволив Шевчуку перехватить его, и спокойным голосом продолжил:

–Я благодарю вас за искренность, Леонид Дмитриевич, и надеюсь, что больше мы с вами не увидимся. И ещё раз подтверждаю то, что сказал в начале встречи: если обстоятельства не изменятся, разговор останется между нами.