— Имеет ли смерть Козлинского отношение к нашему делу или не имеет, мы не знаем. Действительно ли это дорожное происшествие или сумасшедшая старуха права, не знаем тоже. Но мы знаем, что Козлинский сильно всполошился, когда выяснил, чью статью ему подсунули, кому-то звонил, а затем на ночь глядя укатил за город. И это не просто мелкие детали.

— Кстати, — вдруг осенило меня, — а как выглядел тот парень, который принес статью?

Игорь с Геной посмотрели на меня так, будто я одна виновата в нашей общей забывчивости. Вот уж поистине, инициатива наказуема.

Нина Федоровна уже добралась до дома и даже малость подуспокоилась. По крайней мере голос ее по телефону звучал вполне сносно.

— Как он выглядел? — вздохнула она. — Обычно. Лет под тридцать. Высокий. Пожалуй, худой. Наверное, светловолосый, потому что кожа у него светлая, а глаза… вроде тоже светлые. На нем была темная куртка… такая… с капюшоном… какие сейчас молодежь носит. Ну вот у него и был на голове капюшон…

— Таких курток, как грязи на помойке, — отключившись от Нины Федоровны, пробурчал Гена. — А потому действуем так. Ты, Варвара, поедешь сейчас снова к Копалкиной, покажешь ей фотографию журналиста. А мы тут пока свяжемся с Земцовым. Пусть выяснит подробности, как этот Козлинский разбился.

Я глянула в окно и поморщилась. Не люблю я дождь, слякоть и сильный ветер, даже летом, а эта «радость» как вчера вечером обрушилась, так и продолжала «радовать». Так что Козлинский запросто мог без всякого человеческого участия на размытой загородной дороге куда-нибудь в овраг ухнуть.

Нина Федоровна долго рассматривала фотографии Севы, а затем изрекла:

— У меня память профессиональная, учительская. Уж абсолютную гарантию не дам, а только тот парень похож. Вот и нос такой же длинный и тонкий. Но у того еще родинка была прямо посреди подбородка. Маленькая родинка, но я заметила, потому что у моего внука такая же.

Глава 13. Игорь

В принципе Иван Земцов не имеет никакого отношения к дорожно-транспортным происшествиям. Как говорит язвительная Варвара, Иван — начальник над убийцами и насильниками. Земцов, который возглавляет в уголовном розыске отдел по борьбе с особо тяжкими преступлениями, от таких слов лишь тяжко вздыхает — он, конечно, не лишен юмора, однако в своей работе находит мало веселого.

Обычно Иван так вздыхает и тогда, когда слышит наши голоса, поскольку понимает, что мы наверняка начнем загружать его дополнительными заботами. Хотя, если по справедливости, от части забот мы его же и спасаем, и он это ценит. А больше всего он ценит наши старые добрые отношения, которые сложились с тех времен, когда все мы работали в УгРО, и тем отличается от значительной части бывших коллег, считающих, что мы загребаем деньги экскаваторными ковшами, в то время как сами бывшие коллеги сидят на обычном жаловании.

Земцов взял трубку на первом же гудке и вместо приветствия сообщил:

— Марат проспорил мне коньяк.

Марат Грумин уже несколько лет ходит в ближайших сотрудниках и друзьях Ивана, а посему приятельствует и с нами.

— В связи с чем? — поинтересовался Гена.

— В связи с тем, что я более догадлив, чем он. Потому над ним и начальник. После того как вы занялись пропавшими мужиками из предвыборного штаба, нисколько не сомневался: вы быстро прознаете про аварию кандидата в мэры Козлинского и тут же объявитесь, будете просить информацией поделиться. Так Марату и сказал. А Марат считал, что вы начнете трясти ГИБДД.

— Это по их ведомству! — крикнул в трубку Марат. Видать, рядом находился.

— Если это обычное дорожно-транспортное происшествие, тогда — да, — согласился Гена.

— У вас совесть есть? — взмолился Грумин. — Вы хотите нам очередное дело навесить? Да причем дюже скандальное? Этот кандидат в высокие начальники, конечно, большим фуфлом был, но все равно кандидат. И так все гладко не пройдет, разбираться будут, а тут еще вы каркаете.

— Уж больно эмоциональный ты стал, — заметил Кирпичников.

— А за это вам персонально отдельное спасибо, — подключился Земцов. — Сволочи вы, конечно, порядочные. Это я о статейке, которую вы в газете тиснули. С бабой, заместителем главного редактора, наши ребята побеседовали. Та покочевряжилась, но вас слила. Подозреваю, вы же ей отмашку и дали, хитрости всякие затеяли. Но в любом случае нас по поводу этих двух пропавших мужиков начали трясти, хотя заявления в полицию об их пропаже никто так и не подал. А тут еще Козлинский, будь он неладен!

— Значит, не все так однозначно и есть вопросы?

— У нас вся жизнь в вопросах. А когда ответы находишь, плеваться хочется.

— То есть, — уточнил Гена, — кое-какие ответы по поводу Сокольникова и Желтухина вы нашли?

— Знаешь, что я тебе скажу? Рано тебе еще склерозом мучиться, — неожиданно осерчал Земцов. — Мог бы помнить, какая куча дел на одну голову падает. У тебя, небось, только эти политиканы на уме, да еще за хорошие деньги. А мы, как всегда, волчком крутимся за одну зарплату.

Ясное дело: коллеги пока ничего толком не разузнали. Но мы не злорадствовали, потому что склерозом действительно не страдали.

— Ладно, — примирительно сказал Гена, — своей информацией поделимся. Но взамен выясни в подробностях про вчерашнее происшествие на дороге.

— Уже выяснил, — сменил тон Иван. — Знал ведь, что позвоните. И что нам поможете, тоже знал. Да и самим информация нужна была.

Сообщение об аварии поступило в ГИБДД в ноль часов тридцать семь минут. Некий Ширяев, бизнесмен, проживающий в своем коттедже в поселке «Прибрежный», позвонил с мобильного телефона и заявил, что на пересечении Западного шоссе и дороги, ведущей в поселок, лежит перевернутая машина. То ли Ширяев человеком был очень ответственным, то ли любопытным, но домой он тут же не отправился, а остался поджидать дорожно-патрульную службу. Позже объяснил это весьма просто: опасался, что ДПС не сразу обнаружит перевернутый автомобиль.

Сам Ширяев обнаружил его случайно. Погода стояла мерзкая — полная темень, сильный дождь, лишь лобовое стекло, неистово расчищаемое «дворниками», позволяло видеть дорогу, да и то буквально на несколько метров. Но именно поэтому бизнесмен двигался с небольшой скоростью и с максимумом внимания. В том месте, где от шоссе шел сверток на «Прибрежный», была высокая насыпь, а по обе стороны — овраги. И вот как раз в овраге справа Ширяев вдруг заметил слабые огоньки.

Бизнесмен, похоже, особой робостью не отличался, однако и смельчаком не был. Машину он остановил, но вниз спускаться не стал, попытавшись с насыпи разглядеть, что за огоньки. В овраге лежала темная машина, почти сливающаяся с травой. Фары «ближнего света» горели, но были облеплены