Согнувшись в поклоне, Шакловитый вышел.

Голицын бережно вложил сафьяновую закладку в книгу, оставил ее на резном столике, отделанном янтарем, и поднялся — Софья! Ты сошла с ума! Ты задумалась, что будет в случае провала Федьки Шакловитого? Он на дыбе расскажет все, будь уверена! А этот Перебейнос насколько я знаю, не придерживается заповеди «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую»! Скорее он захочет взять око за око! Федьку не спасет его должность в Тайном приказе!

Софья отмахнулась — Продолжай и дальше витать в облаках и мечтать как населить пустыни, обогатить нищих, дикарей сделать их людьми, трусов сделать храбрыми, пастушеские шалаши превратить в каменные палаты.

— Что ты говоришь! Мои реформы по изменению налогообложения крестьян, организации регулярной армии, сформированию независимой от всевластия воевод суд, проведению обустройства городов русских прославят мое имя в веках!

Фёдор Алексеевич не был таким уж «узким гуманитарием», он очень любил все военное: оружие, армию, парады. Это именно он приучил маленького сводного брата Петрушу к «марсовым потехам», устроив в его покоях игрушечный военный лагерь. Обучение в шляхетском корпусе дало подростку много нового, причем он понимал — тому, чему их обучают, нигде больше научиться нельзя. Он уже разбирался в стратегии и тактике больше многих иностранных офицеров, нанятых его отцом. На занятиях студенты досконально вникали в нюансы всех значимых битв в истории человечества и изучали победы и ошибки полководцев. Четверо ближних бояр, которые поступили на службу к его отцу, приехав аж из самой Англии, восхитили Федора своими знаниями и умениями. А излечение с помощью массажа и специальных упражнений, оздоровивших его тело, проведенное боярами, вызвало в подростке чувство обязанности этим людям, на которых ему хотелось бы стать похожим. Когда ему удалось наблюдать тренировку этих богатырски сложенных бояр, он с открытом ртом простоял как истукан, не понимая как они это делают. Их движения были смазаны, они будто на мгновение растворялись в воздухе, перемещаясь с огромной скоростью, нанося удары и проводя броски.

После тренировки царевич подошел и попросил — Бояре! Прошу научить меня так биться как вы! Я готов на все, уверяю — я смогу выполнить все ваши требования. Научите!

— Ты понимаешь, царевич, что для этого потребуются годы, а тебе после смерти отца не до того будет? — я попытался парня притормознуть — Тебе править нужно, а эта работа отнимает весь день.

Федор улыбнулся — Я прекрасно понимаю, что пока не готов править, мне еще многому нужно научиться. Поэтому я прошу вас, наставники! Будьте моими наставниками и дальше, пока не передадите мне все необходимые для правителя знания. Ты, боярин Перебейнос, после моего вступления на престол, будешь назначен главой Посольского приказа, Царственных больших печатей и государственных великих посольских дел сберегателем, ближним боярином и наместником Владимирским. Тебя, боярин Свищев, помимо оставления тебе должности казначея, я хочу назначить Дьяком Тайного приказа, а также воеводой дворовым — будешь ведать моей охраной, и помимо этого, будешь Боярином над конной ратью, я уверен, что сможешь создать мощную конницу.

Повернувшись к Семену, Федор положил тому свою кисть на плечо — Тебя, боярин Игумнищев, я назначу Боярином над пехотою и Воеводой полка специального назначения.

— Ну а тебя, боярин Пьяных, помимо Дьяка Продовольственного приказа, я готов назначить Дворецким и Конюшенным. Для страны нужны быстрые и выносливые кони, для села — тягловые лошади. К сожалению, все предыдущие бояре так и не смогли добиться улучшения конских пород. Надеюсь, что у тебя все получится как с зерном и животными на царской земле! После сорока дней со дня смерти моего батюшки приступят к подготовке моей коронации, после нее подробно обо всем поговорим. А пока я не хочу терять даром время, я готов к очередной тренировке.

Морозным утром после обязательного разминочного комплекса и пробежки я с друзьями собрался на службу в Кремль. Из-за суровой зимы мы были одеты волчьи полушубки, сшитые по типу казачьих полушубков девятнадцатого века и бобровые ушанки. На ногах были унты из камуса оленя. В седельных сумках по обе стороны седла находились двухствольные пистолеты, заряженные стальной картечью.

Взлетев в седло, я вдруг почувствовал смутное чувство тревоги. Я подозвал Бертрама, который из-за своего острого ума был мною назначен начальником моей личной службы безопасности. Бертрам вербовал агентуру среди различных слоев москвичей, начиная с прислуги и разносчиков товара и заканчивая стрельцами и наемниками в царском войске.

— Бертрам! Ты и остальные остаются, берете три десятка из первой роты и, вооружившись для боя, следуете за нами, выслав впереди разведку. Скорее всего на нас готовится нападение. После выстрелов ваша задача окружить противника и не дать ему улизнуть.

— Слушаюсь! Разрешите уточнение? — я кивнул и Бертрам задал вопрос — Может всю роту взять?

— Не думаю, что против нас бросят настолько многочисленного противника, что бы понадобилась рота. В городе особо негде развернуться, скорее всего нас будут ждать за Кукуем. Поэтому направь сразу по льду речки в обход десяток на лыжах, они должны после нашего появления зачистить часть нападавших и захватить остальных вместе с их атаманом в плен.

Шакловитому удалось за переданные царевной деньги нанять два десятка стрельцов, которые, переодевшись в крестьянские армяки, на трех санях выехали к Кукуйской слободе и, поставив сани по обе стороны дороги, зарядили свои мушкеты и накрыв их, рогожей и соломой, принялись ждать. Шакловитый, устав вглядываться вдаль, нервно топтался у двоих саней, поставленных справа от обочины.

— Фёдор Леонтьевич! — Ефим, стрелец лет сорока снял рукавицы и достал узелок — Может перекусим пока никого нет? Мы сорвались, даже не позавтракав! У хлопцев уже живот от голода крутит.

Шакловитый зло ощерился — Потом пожрете, как дело сделаете! Следите за дорогой, скоро уже появятся энти немцы, которых на тот свет отправить нужно!

Сосредоточившись на дороге, стрельцы не обратили внимания как по замерзшей речке в белых балахонах в тыл зашел десяток боярского спецназа и приготовив свои пистолеты к бою, зарылись в снег в пятнадцати шагах от саней.

— Вон, Федор Леонтьевич, твои немцы появились! — один из стрельцов откинул солому и кивнул остальным — разбирайте оружие!

Стрельцы, разобрав мушкеты, направили свои стволы на четверых всадников. Шакловитый удивленно почесал лоб — Странно, почему их только четверо? С ними же обычно всегда несколько человек следовало.

Стрелец, расположившийся слева от Шакловитого хмыкнул — Это же хорошо! Значит мы их