Шрифт:
Закладка:
Виашерон завоевал невероятную популярность, как и предсказывал его творец. Число подписок по последним данным приближается к 55 миллионам. Однако курс, который взяла компания после смерти своего основателя вызывает множество вопросов.
Сперва в Виашерон пришла реклама. Лишь законодательная поправка, внесённая Брюссельским политиком Полем Верхегеном после знаменитого инцидента с Яном Камински, смогла вычистить из игры самую назойливую из реклам — всплывающие баннеры. Однако остальной вид рекламы никуда не делся.
Сейчас с большим жаром обсуждаются планы Парагона по внесению внутриигровых усилителей, которые позволят за реальные деньги прокачать персонажа сразу до максимального уровня. Уверен, это откроет дорогу и прочим P2W[6]-схемам. Как скоро мы увидим мечи и доспехи, продаваемые за не игровую валюту? Остаётся только гадать.
В индустрии давно уже ходят слухи, что Парагон готовится вновь удивить широкую публику новейшей разработкой — капсулой глубокого погружения. Безусловно она подарит невероятные возможности всем нам, однако меня не покидает вопрос, тем ли курсом движется компания? Гордился бы ей Мистер Анкрайт, если бы видел её сегодня?
У меня нет ответа, но я знаю точно одно.
Сказке больше не осталось места в жизни.
Джеймс Аллен,
Главный редактор,
Журнал Cutting Edge[7],
Переиздание статьи «Виашерон — чудесная сказка или грядущий провал?», дополненная, с комментариями.
К 5-летию со дня кончины Эдварда Анкрайта.
Фурия
Пережитый ужас никак не давай ей собраться и успокоиться. Снова и снова Фурия прокручивала в голове схватку посреди океана смолы. Она состоялась в голове у девушки, но от этого не была менее реальна. Эрлатторн выжил благодаря её безрассудности и теперь желал подчинить себе тело орчанки.
«Мы, что-нибудь придумаем, цыплёнок. Нельзя сдаваться без боя» — успокаивающим голосом прошептал Ансельм.
Ничего не ответив ему, она поднялась на ноги и начала торопливо стучать в стену башни, которая снова стала монолитной структурой. Через полминуты в ней открылся проход, и Фурия молнией взлетела по винтовой лестнице в кабинет Изегаста.
Волшебник явно почивал, до того, как его разбудили, поскольку её глазам он предстал в длинной ночной рубашке до колен и смешном колпаке с кисточкой на конце. На любой другом человеке этот наряд смотрелся бы потешно, но на суровом маге в какой-то мере даже величественно. Во всяком случае цвет ночная рубаха имела ровно тот же, что и его дневная мантия — чёрный с фиолетовыми узорами.
— Что случилось, клыкастая? Ты же собиралась покинуть мой дом и отправиться убивать дракона, — протирая глаза, спросил он.
— Случилось то, что я посчитала себя самой умной, а сейчас поплатилась за это! — её голос всё ещё скакал, выдавая крайнее волнение.
— Объяснись, — зевнул Изегаст.
— Слышал когда-нибудь о Гастромантии?
— Краем уха, — честно признался её собеседник.
— Каким-то образом я изучила Гастромантию, когда съела сырое сердце йети. С тех пор ещё дважды пользовалась этой загадочной штукой. Сожрала мозжечок грифона и пси-узел Старшего Разума.
Маг судя по всему окончательно проснулся, поскольку вылупился на неё в крайнем изумлении.
— Ты не только убила Старший Разум, но ещё и сожрала его кусок? Ты в своём уме, орчанка? Жить надоело?
Девушка склонила голову.
— Пять минут назад он пытался захватить моё тело и, если бы не вмешался Ансельм, сейчас где-то там ходил бы божок иллитидов в облике орка.
«Я уверен, ты справилась бы и сама,» — великодушно заметил паладин.
Не нужно. Мы оба знаем, что это не так.
— Даже я, полный профан в Гастромантии, знаю насколько живучим является Старший Разум! — рубанул ладонью Изегаст. — Иллитидам для размножения нужны головастики и беспомощные жертвы. Их предводителям — достаточно внедрить ментальную частицу себя с помощью псионики, чтобы с помощью этой резервной копии восстановиться. Ты же сделала всю грязную работу за него. Добровольно сожрала именно тот орган, который и дарует им способности телепатии и контроля разума.
— Поздно шашкой махать, — устало протянула девушка. — Что делать? Ты знаешь кого-нибудь, кто разбирается в Гастромантии? Мне нужна помощь специалиста.
Маг задумался.
— Быть может. Мой однокурсник как-то упоминал, что однажды столкнулся с сумасшедшим затворником. Старик табакси, весь увешанный костями, он вырезал какой-то орган из мантикоры и сожрал его сырым на глазах Соллеаса. Собственно, через него я и получил тот небольшой клочок информации по Гастромантии, которым владею. Они странствовали вместе в течение нескольких дней, прежде чем дороги развели их.
Фурия почувствовала как в груди зарождается огонёк надежды.
— Где найти этого старика?
— Понятия не имею, — разбил её надежды Изегаст. — Вот что, обратись к Соллеасу. Я предупрежу его о твоём приходе. Возможно, он знает больше. И поспеши. Со Старшим Разумом шутки плохи.
— Будь уверен, это я осознала. Где найти твоего друга?
— Мы не друзья, — отмахнулся маг. — У меня нет друзей. Больше нет друзей, — поправился он. Соллеас засел в Ластхельме. Занимает какую-то бестолковую, но хорошо оплачиваемою должность в Брэмворе.
— Где?
— Брэмвор — Институт Колдовских Наук, — как нечто само собой разумеющееся произнёс мужчина. — Оттуда выходят лучшие маги и чародеи Империи.