А мы доделывали Белградскую бригаду и делили зоны ответственности с растущими как грибы, государственными службами. Делили без конфликтов, все новые начальники не раз воевали бок о бок и это очень помогало Зечевич, например, вовсю пользовался моими знаниями языков и дергал на опросы пленных, которых сгоняли в Белград на восстановительные работы.

Там-то, среди серых кителей Вермахта, я и налетел на… Марко? Притормозил, всмотрелся… и выдернул Сергея из строя:

— Ну вот, брат, война для нас с тобой кончилась.

Историческая справка №2

Военная делегация НОАЮ отправилась в апреле–июне 1944 года по маршруту Медено поле — Бари — Тобрук — Каир — Хабания — Тегеран — Баку — Москва. Возглавлял делегацию заместитель начальника штаба НОАЮ генерал Терезич, в нее также входил заместитель председателя Национального комитета освобождения Югославии Августинчич.

Тем не менее, наиболее весомой фигурой в ней был Милован Джилас, известный в Москве и представлявший лично Тито. Кроме того, Джилас единственный из одиннадцати членов делегации владел русским языком. В ходе визита его дважды принимал Сталин, также Джилас посетил штаб 2-го Украинского фронта маршала Конева.

Джилас добивался от Молотова признания Национального комитета освобождения Югославии. Через три недели после приезда миссии Государственный Комитет Обороны СССР принял постановление «О мероприятиях по оказанию помощи НОАЮ».

Сталин поразил Джиласа до глубины души, в том числе познаниями, интересами и чувством юмора. Впоследствии Джилас написал книгу «Разговоры со Сталиным».

Операция «Воздушный мост» или Halyard проводилась в 1944 году силами Управления стратегических служб и специально сформированной Службой спасения пилотов во взаимодействии с четниками и партизанами.

Массированные налеты из Италии на цели в Румынии, Венгрии и Болгарии не обходились без потерь — так, только в августе 1944 было потеряно более 350 бомбардировщиков. Часть экипажей приземлилась на освобожденных территориях, где на выбранных офицерами УСС площадках силами местного населения были построены взлетные полосы.

Всего Службой было эвакуировано примерно 5700 американских летчиков, из них из Югославии 2350 человек (1532 с территории четников, 818 с территории партизан). Больше всего летчиков эвакуировали с четницкой взлетной полосы у деревни Праньяни. Также союзная авиация эвакуировала более 1000 раненых партизан с полосы Брезна под Никшичем.

Во время проведения операции Дража Михайлович 13 августа встречался с главой белградского правительства Недичем, командующий немецкими войсками в Сербии Фельбер вел переговоры со штабом 4-й группы четницких корпусов, фельдмаршал фон Вейхс пытался объединить силы Недича и Михайловича под немецким командованием. Высокопоставленные сотрудники УСС провели переговоры с немецким командованием на Юго-Востоке 3 сентября.

Пуниша Рачич (1986−1944) — черногорский серб, радикальный политик. Член «Черной руки», участник Балканских и Первой мировой войн. В 1927 году избран в Скупщину. В июне 1928 года в ходе напряженных дебатов застрелил троих и ранил двоих хорватских депутатов, что сильно обострило и без того напряженные отношения между сербскими и хорватскими националистами.

Был арестован, но суд состоялся только после объявления королем Александром диктатуры и роспуска Скупщины. Приговорен к двадцати годам домашнего ареста, освободился после падения Югославии в апреле 1941 года и переехал в Белград.

Арестован партизанами в октябре 1944, предположительно осужден военным судом и расстрелян, хотя есть свидетельства, что его видели в тюрьме Баница в декабре 1944 года. Документов суда, указаний на место расстрела и захоронения не имеется.

Отличия в мире Юнака летом 1944:

— во главе КПЮ и НОАЮ становится группа «младоюгославов», «старики» уходят в оппозицию;

— Милован Джилас признан Москвой как лидер югославских коммунистов;

— значительная часть немецких войск переброшена из Греции в Италию весной;

— западные союзники по прежнему не могут преодолеть оборону немцев на Аппенинах;

— ЭЛАС добивается большего, например, македонские части ЭЛАС освобождают Салоники на несколько месяцев раньше;

— вывод остатков группы «Е» из Греции летом затруднен «рельсовой войной»;

— отходящие части ослаблены и не могут серьезно усилить оборону немцев в Сербии;

— НОАЮ освобождает Белград при незначительном по сравнению с реальной историей участии Красной армии;

— бурно развивается освободительное движение на севере Италии;

— в освобожденной части Югославии формируется новая власть с участием всех антифашистских сил, от Крестьянской партии в Хорватии, до части монархистов в Сербии.

Глава 11

Учи олбанский!

Насчет «для нас» это я, конечно, погорячился. Для Сергея да, закончилась, но чего это мне стоило! Еще до взятия Белграда Национальный комитет освобождения выдал амнистию всем, кто воевал против партизан, но при этом не совершил преступлений. За исключением командиров от батальона и выше, членов усташской организации, добровольцев СС и… солдат Русского корпуса.

А Сергей, как ни крути, не сам сдался, а взят в плен.

Зечевич освобождать его отказался, но, ради наших хороших отношений, перевел поближе, на дорожные работы. Почесал я репу, почесал и понял, что Владо прав — закон прежде всего, действовать надо в правовом поле, с чем и отправился к главному партизанскому юристу Велебиту. Он всю войну в Верховном штабе рулил организацией судебной власти. И естественным образом занял должность уполномоченного по юстиции сперва в НКО, а потом (после приезда из Лондона доктора Шубашича) министра во временном правительстве.

Несмотря на занятость, Велебит принял меня почти мгновенно, ну, пятнадцать минут всего ждать пришлось. Кабинет он унаследовал, разумеется, от королевского министра, со всей золоченой мебелью дерева, бархатными креслами, ковром-аэродромом и прочими финтифлюшками с прибамбасами. Сам Владимир в солидном гражданском костюме при галстуке и в очках тоже выглядел несколько старорежимно. О его принадлежности к новой власти свидетельствовал только партизанский флаг с малость обтрепанными краями и звездой по центру, наведенной масляной краской. От этого флага на стене очень большая польза — он загораживал темное пятно на обоях, где раньше висел портрет Петра II.

Велебит про Сергея выслушал, проникся и выдал:

— Под амнистию он никак не попадает, освободить его невозможно, оснований нет.

— Ну хоть что-нибудь можно сделать? Брат все-таки.

— Да, семья это святое, — Велебит сделал серьезную рожу, поправил очки и вдруг улыбнулся, — можно изменить условия отбывания наказания. Ты готов его на поруки взять?

— Конечно!

— Тогда принудительные работы остаются, а мерой пресечения станет домашний арест.

— Отлично, спасибо!

— Только учти, — снова построжел Велебит, — если он чего выкинет, удерет или не дай бог другое преступление совершит, отвечать тебе.

— Не, Сергей не такой.

— Тогда договорились, — Велебит черкнул в перекидном календаре.

И сразу потянулся к