Шрифт:
Закладка:
– Не вижу причин, – сказал Макфэйден, – чтобы не делать этого.
– А я говорю, что корабль уже должен был пройти сотни миль по своему курсу, – сказал адмирал Бенсон.
– А вы? – спросил Мэнсфилд, обращаясь к министру внутренних дел.
– Видите ли, – сказал сэр Джон Саркби со своей странной улыбкой, – я ничего не смыслю в морских делах!
– Вы знаете о них ровно столько же, сколько и я! – возразил Мэнсфилд.
Взгляд Бенсона ясно выражал его собственное мнение о гражданских начальниках служб.
– Ну что ж, послать еще один крейсер, – сказал сэр Джон, – это кажется очевидным. Мне очень жаль бедного Раджа.
Совещание закончилось решением отправить на станцию быстрый крейсер, и адмиралу Бенсону было предоставлено решать, откуда его послать. Для этой цели он выделил из состава китайского флота мощный боевой крейсер «Морской лев». Причина, по которой выбор пал на этот корабль, была то ли в его хорошем вооружении, то ли в огромной скорости – этого Бенсон не сказал.
Многие из тысяч прохожих бросали взгляды на здание Адмиралтейства, над которым возвышались антенны таинственного радиоприемника. К счастью, никто не знал, что от этой установки только что пришло роковое сообщение, и об ужасных последствиях, к которым оно должно было привести.
Мистер Мэнсфилд покинул Адмиралтейство вместе с профессором Макфэйденом.
– Не знаю почему, – сказал он, – но в глубине души я не совсем спокоен. Почему вы выступили за то, чтобы послать этот крейсер?
– ОТЧАСТИ ПОТОМУ, ЧТО я не вижу ни единой причины, почему бы его не послать. А кроме того, боюсь, не может быть никаких сомнений в том, что Радж совершенно безумен в этом вопросе. Он всегда питал слабость к метафизике, и эта история с Макреем поразила его в самое уязвимое место. Теперь он безумен, как шляпник, хотя может казаться нормальным. Я его знаю. Возможно, он вполне способен убедить в своих бредовых идеях капитана того первого крейсера. И мне кажется, он уже это сделал. Что же касается Макрея, то вы не очень ясно выразились, но я пришел к выводу, что расследование покажет, что все странности начались с Раджа. Отвечая на ваш первый вопрос – да, я действительно так думаю. Поскольку все рабочие части радиостанции дублируются, она практически не подвержена такому длительному перерыву в обслуживании. Значит, дело в конкретных людях, наших или врагах. В отсутствие войны врагов отметаем. Это приводит нас к постоянному персоналу станции, а также к Раджу и его спутнику и к команде крейсера. Если вы спросите, кто из них виноват в том, что связь прервалась, я без колебаний отвечу: Радж.
– Ваша логика, – сказал мистер Мэнсфилд, – кажется неопровержимой. Только теперь убедите меня так же четко в его безумии, и я буду вам бесконечно благодарен.
– В этом, – сказал Макфэйден, – я могу высказать только свое мнение.
– А не может ли быть, – уточнил первый лорд, – что он находится в здравом уме, но каким-то образом поддался самообману?
– САМООБМАНУ! ДА, – СОГЛАСИЛСЯ Макфэйден, – но только потому, что он помешан на этом предмете. Если речь пойдет о любой другой теме, он, возможно, будет еще достаточно вменяем. Я скажу о нем так, хотя мы с ним не всегда соглашались: нет более умного исследователя, и если оставить в стороне его единственную слабость, то нет человека, которого труднее обмануть, чем Раджа.
– Хорошо! – сказал Мэнсфилд. – Теперь ваша позиция мне ясна. Вы полагаете, что станция Х вместе с «Сагиттой» теперь находится в руках маньяка, и по этой причине посоветовали послать туда еще один крейсер.
– Вот именно, – кивнул ученый. – А теперь я попрошу вас одолжить мне все досье по делу Макрея. Вы, когда излагали мне эту историю, могли что-то упустить. Я уже говорил, что ожидаю там найти.
– А если вы ничего не найдете?
– Тогда, – ответил ученый, – я вспомню, что говорил о своем друге Радже.
– Но тогда, – заметил мистер Мэнсфилд, – будет слишком поздно отзывать крейсер!
– Вовсе нет, – пожал плечами невозмутимый шотландец. – Пройдет добрых несколько часов, прежде чем он выйдет за пределы радиосвязи.
– Я не могу допустить, чтобы крейсер отозвали, когда он уже будет в пути, – возразил первый лорд.
– И будет с огромной скоростью сжигать уголь, без сомнения, – довольно холодно заметил его собеседник. – Тысяча к одному, что так и будет. Но я все же намерен изучить бумаги и сделаю это сейчас же. И снова увижусь с вами, если мое мнение об этом изменится.
– Не лучше ли было бы, – довольно сухо сказал мистер Мэнсфилд, – изучить документы до того, как будет отдан приказ?
– Шанс на то, что отдавать приказ не придется, очень мал, – сказал Макфэйден. – Есть только один или два момента, которые требуют прояснения. Без сомнения, они станут достаточно ясны, когда я смогу спокойно разобраться с этим вопросом. Трудно было уделять чему-либо спокойное внимание с этим бурным буревестником Бенсоном, обрушивающим на всех град вопросов.
Мистер Мэнсфилд подумал, что, возможно, Макфэйден немного боится адмирала Бенсона, как и он сам. Кроме того, он предположил, что возвращение «Морского льва» очень маловероятно. Он знал, что военные корабли такого типа не посылают туда-сюда, пока ученый изучает пачку документов. Однако он видел, что на Макфэйдена такое соображение не произвело ни малейшего впечатления.
Бумаги были переданы профессору, и к одиннадцати часам он уже занимался ими в своем кабинете.
ТЕПЕРЬ, УБЕДИВШИСЬ, ЧТО решение Макфэйдена было правильным, что адмирал Бенсон на время успокоился и поступил именно так, как требовалось, мистер Мэнсфилд вздохнул с облегчением и погрузился в работу, общаясь с секретарем и разбирая дневную корреспонденцию.
В три часа пополудни он с удивлением узнал, что профессор Макфэйден просит о встрече.
– Проводите его немедленно, – сказал он дежурному.
Ученый казался взволнованным больше, чем когда-либо в своей жизни. Он сразу же перешел к делу.
– Я очень внимательно просмотрел эти бумаги, – сказал он. – Говорю вам сразу, эта штука меня поражает. Моя теория прекрасно объяснила бы поведение Раджа, но, черт возьми, она не объясняет Макрея. Вы не смогли прояснить и оставили открытым тот факт, что до того, как был написан отчет Макрея, они с Раджем не встречались и не знали о существовании друг друга. Это меняет весь аспект доказательств. Предположение, на котором основывались мои рассуждения, уходит у меня из-под ног.
– Значит, вы изменили мнение? – спросил Мэнсфилд.
– Я скажу вам, какое мнение у меня сложилось. А пока, как я понимаю, у вас будет достаточно времени, чтобы вспомнить о «Морском льве», если вы пожелаете.
– Сначала я хочу услышать удивительно веские причины, – сказал первый лорд Адмиралтейства.
