родителям. По слухам, она сделала это, потому что не могла спать в доме, куда не вернулась ее дочь. «Как она может находиться под одной крышей с отцом, хотя это он виноват в том, что Терезина исчезла? Как себя чувствует эта женщина? Она его сообщница?» В соцсетях, по телевизору, на улице — люди говорили, обвиняли, защищали, спорили.

Отец Терезы, Джулио, продолжил управлять своим магазином. Иногда он ночевал у себя дома, иногда у родителей Марики, с женой. Ходили слухи, тайком выбалтывались секреты, и часто люди, упоминая Терезину, плакали. «Что, если на самом деле виновен ее отец? Что, если он что-то сделал с Терезиной? Почему этот мужчина сразу вернулся к работе, если он так расстроен исчезновением дочери?»

В любое время дня и ночи звучали обвиняющие, защищающие, вопрошающие голоса.

«Что, если это была Марика? Вам не кажется, что эта женщина больше хочет засветиться на экране, чем отыскать Терезину? Это далеко не первый случай, когда мать убивает дочь». А потом всегда упоминали Франзони и ее домик в Конье[19].

Никто никому не доверял.

Только двор остался сдержанным, сплоченным. Семью Костантини — бабушку и дедушку Терезы — все знали и уважали, как и их дочь Марику и ее мужа Джулио. Они были частью Большой семьи. И соседи считали своим долгом оказывать им всяческую поддержку. Актер, муж синьоры Руссо, покинув международную съемочную площадку, чтобы внести свой вклад, обращался к фанатам в своих мегапопулярных социальных сетях, выступал по телевидению, каждый раз прижимая к груди фотографию, ту самую фотографию Терезы, маленькой и счастливой. Колетт погадала по «Книге перемен»[20] — она питала к ней страсть с тех пор, как долго путешествовала с мужем по странам Востока — во время очередного собрания жильцов, когда все зажгли свечи и тусклый свет томно растекался по предметам и людям. Пришли все, в том числе и родители Терезы, а еще консьерж и его жена. Вся семья. Франческу тоже пригласили, и она сидела и наблюдала за происходящим, сжав руки на коленях, как ее дочь на допросе психолога. «Книга перемен» решила, что Тереза вернется. Важно было держаться вместе.

— Вер-нет-ся! — по слогам проскандировала Колетт, и жильцы подняли бокалы с красным вином и выпили за скорое возвращение ребенка. Внезапно черное ночное небо вспыхнуло ослепительно-желтым. Франческа как раз успела повернуться к свету, и зал собраний жильцов, все здание, весь двор, весь «Римский сад» сотряс такой сильный раскат грома, что, казалось, он исходил из недр земли, и все вокруг — стены, окна, люди — задрожали.

И сквозь этот гром прорывались душераздирающие звуки музыки. Кое-кто заметил, что музыкант Фабрицио не пришел на собрание.

А потом кто-то расплакался. Все повернулись на этот плач. Вито, консьерж, стоял, сжавшись в комок, прижав ладонь к губам и пытаясь сдержать рыдания.

— Это я во всем виноват, я во всем виноват, — сказал он. Он пытался говорить сквозь слезы, его жена безучастно стояла радом.

— Что ты говоришь, Вито? — это была Колетт. — Тут никто не виноват. По крайней мере, никто из нас.

Но Вито плакал, плакал и не мог остановиться.

А затем, на четвертый день исчезновения Терезы, укладывая Эмму спать, Франческа услышала — как и все остальные — новость, появившуюся на всех экранах: нашу Терезину заметили у автогриля[21] на шоссе, недалеко от Больцано[22].

Правоохранительные органы реквизировали записи системы видеонаблюдения. Но кто-то выпустил их в эфир без разрешения карабинеров. И на записи можно было различить маленькую девочку, которую держал за руку мужчина, блондин с волосами до плеч, в легкой футболке и шортах. Съемка велась сверху, маленькая девочка шла с этим мужчиной мимо бензоколонок в сторону туалетов. Видно было только их спины. На ней было желтое платье — такое же, как у Терезы в день исчезновения. Прошло несколько минут. Девочка повернулась лицом к камере. Изображение зернистое — это правда, далековато — тоже правда, но она так похожа на Терезу!

Ролик набрал миллион просмотров. Франческа видела его несколько десятков раз. Пусть это будет Тереза. Пусть схватят этого человека. Пусть они вернут нам девочку. Судя по новостям, карабинеры уже предупредили контрольно-пропускные пункты возле автогриля на магистрали, где была замечена Тереза. «ТЕРЕЗИНУ НАШЛИ? — Она может быть в Больцано с каким-то блондином. Вот фоторобот. Между тем по всей Италии организуют молитвенные группы за скорейшее возвращение ребенка в семью».

Рисунок, фоторобот, появившийся во всех газетах, во всех выпусках новостей и в Сети изображал человека с длинными, до плеч, волосами, маленькими злобными глазками и губами, растянутыми в ухмылке. И рядом — фотография маленькой Терезы. Обычный ребенок в солнечный день, счастливый, с косичками, голубыми глазами с золотыми искорками и красными блестящими губками, как у всех детей.

Франческа не могла оторвать глаз от этого изображения, не могла перестать думать о том, каким пыткам мужчина на фотороботе мог подвергнуть ребенка. В своих грезах наяву она видела, как фоторобот длинноволосого оживает и танцует вокруг нее, зернистый, с этой ужасной ухмылкой на лице. Будто злой дух. Видела она и Анджелу в желтом платье, волосы заплетены в две косички — девочка идет рука об руку с рисунком того человека к туалетам автогриля, вид со спины. Франческа их рисовала. Навязчивые, повторяющиеся образы, один раз, сто, тысячу раз. Капитан Рибальди выступил с официальным заявлением для журналистов:

— Видеозапись проверили эксперты. Велика вероятность, что девочка у автогриля — маленькая Тереза. Мы надеемся, что сможем вернуть ее в объятия родителей в течение нескольких часов.

Но это требовалось сделать быстро, очень быстро.

Если этот ребенок — Тереза, есть ли уверенность, что она снова не растворится в воздухе?

Есть ли уверенность, что она еще не умерла?

9

После исчезновения девочки Массимо пробыл дома два дня, на третий день пришел с работы раньше, а на четвертый вернулся к своему обычному распорядку. Дом спросил Франческу: «Что ты об этом думаешь?» Франческа молча пожала плечами. Но она снова осталась одна, и теперь, когда Массимо не было дома, на улице шел дождь, а у нее на руках остались двое детей, она участвовать в поисках Терезы не могла.

Она снова превратилась в узницу, а двор тем временем пустовал даже в солнечные дни, редкие, будто вернулась зима. Никто больше не рисковал отпускать туда детей. Сквозь закрытое окно Франческа видела, как жильцы входят и выходят из подъездов, неутомимые, преданные своей семье. След в Больцано подарил настоящую надежду,