Шрифт:
Закладка:
– Ей-богу, Михаил Васильевич, у нас уже руки опускаются, – Михайлов смущенно пригладил свои пышные усы и уныло добавил: – Напрасная трата времени. Полгода возимся – и все без толку, а сейчас-то новеньких наплыв пошел после вашего предновогоднего похода на хошонов.
– Ну хоть что-то же в военной службе им должно нравиться, – возразил я, – раз уж не разбегаются.
– Ну как же, жалованье они получают с большим удовольствием, – усмехнулся капитан.
– Это понятно, – подал голос Игнат, – но что-то же у них должно получаться лучше. У себя в степях да лесах они же как-то воюют?
– В самом деле, – поддержал я своего верного ординарца, – мне все уши прожужжали, какие проблемы они доставляли Соболевску еще лет двадцать назад.
– А! – комендант пренебрежительно махнул рукой. – После двадцатого или тридцатого поражения подряд они поняли тщетность своих потуг, а тут еще между собой у них очередная заварушка произошла, да хошоны их опять на север потеснили – в общем, решили они, что мирно жить с нами выгоднее. С тех пор проблем почти нет. Разве что так, недоразумения. А их войны – это нечто особенное. Типа: пошли тридцать воинов в набег на деревню соседнего племени, все мужчины которого ушли на охоту, отняли у женщин запасы еды да десяток бизонов угнали. Все, одержана великая победа!
– Да ладно!
– Я тоже не верил. До тех пор, пока не услышал, как парень из пострадавшего племени стал обвинять рассказчика во лжи. А знаете, в чем ложь оказалась? В том, что не десять, а всего восемь бизонов было угнано! Так что военные традиции у них еще те!
Все дружно посмеялись. Но смех смехом, а что-то нужно было придумывать с туземцами. Ведь это и солидный мобилизационный резерв, который может стать для нас большим подспорьем, и возможность ускоренной ассимиляции аборигенов в общество. Но тратить деньги на получение унылого пушечного мяса, не способного принести реальную пользу, мне не хотелось. Да и управляемость новобранцами пока оставляла желать лучшего, и никто не может поручиться, что они при первой возможности не драпанут с поля боя или не примутся притеснять мирное население.
Поначалу была идея рассовывать рекрутов-туземцев по существующим подразделениям, я так уже делал в Старом Свете, распределяя поступающих на службу тимландцев и силирийцев по боевым частям. Там, в окружении ветеранов, они быстрее вникали в суть процесса и безболезненно вливались в ряды нашего воинства. Но тут ситуация была другой: в Рунгазее слишком мало регулярных войск, и разбавление их таким количеством чуждых элементов неминуемо приведет к возникновению замкнутых групп внутри коллектива, попросту говоря – землячеств. А это тоже не есть хорошо.
– А как у них с умением держаться в седле? Они же разводят лошадей? Да и у тех же хошонов довольно многочисленная кавалерия.
– Не могу сказать за хошонов, ваше сиятельство, – капитан снова скорчил кислую мину, – но у северных народов табуны лошадей считаются общим достоянием. И использовать их в личных целях имеет право только верхушка племени. Вот они в основном и являются кавалерией. Простым воинам передвигаться на лошадях могут позволить разве что в походе, чтобы не отставали. Да и со стременем они не так давно познакомились, так что туземная кавалерия – это так, баловство. Разве что количеством могут взять, и только себе подобных.
– То есть худо-бедно в седле держатся, – задумчиво подытожил я, – да еще и статус всадника для большей части из них очень высокая честь.
– К чему это вы клоните? – с беспокойством спросил Михайлов.
– Боевой клич у них есть, вроде хошонского? – поинтересовался я, пристально вглядываясь в пытающихся освоить работу ружья со штыком новобранцев.
Что мы имеем? В большинстве своем невысокие, темноволосые, смуглокожие, почти все безбородые, но с непременными усами, многие с орлиным профилем. Да почему бы не посадить их на лошадей и этим самым сразу не возвысить в глазах соплеменников? Престиж воинской службы среди туземцев сразу подскочит до небес, и преданность их не будет вызывать никаких сомнений. Ну а как их использовать, я уже знаю.
– Как без этого, конечно же есть. Да только если вы их в кавалерию определить хотите, то куда? В кирасиры они ростом не вышли, драгунам опять же пехотные навыки важны. Уланам нужно уметь работать в строю, с чем у них большие проблемы. В гусары их определять, что ли? Да вы их представьте только в доломане и кивере!
– Отставить доломан и кивер! Форму для них сделаем особую, ни на кого не похожую. И тактика будет привычная для них, но мы обернем ее себе на пользу. Завтра же выделим лошадей и пришлем сюда Зайцева, пусть поработает.
– Зайку? – в замешательстве переспросил Михайлов.
– Ну этот-то точно в авторитете у туземцев будет! – усмехнулся Сашка Иванников.
– Да и присылайте! – немного подумав, согласился комендант городка. – По крайней мере, у меня голова меньше болеть будет.
На том и порешили. Только я чуть позже решил добавить к Зайцеву с его кирасирами еще и представителей гусар. Все-таки лошадки у «диких эскадронов», как я предварительно окрестил новые части, будут быстрые, верткие, низкорослые, то есть схожие как раз с гусарскими. Так что им, как говорится, и карты в руки.
Что ж, придется потратиться еще и на абсолютно новое обмундирование для новой кавалерии. Оденем их в бурки и папахи, визуально увеличивающие размеры всадника, вооружим первые ряды пиками, по типу уланских, облегченными саблями, может, даже шашками, и пусть атакуют противника лавой. Думаю, что несущаяся во весь дух с криками и завываниями кавалерия в странных косматых головных уборах и в развевающихся бурках способна нагнать страху хоть на хошонов, хоть на фрадштадтцев. Главное – с умом использовать этих ребят, и они принесут нам большую пользу.
Работы в Новом Свете очень много, для всех хватит, а успешность ее выполнения будет зависеть от многих факторов, в том числе и от того, станут ли туземцы неотъемлемой частью новой провинции Таридии.
На самом деле положение у меня достаточно зыбкое. Я вознамерился присоединить к своей новой родине территорию, превышающую по площади саму метрополию. Дело это
