- Кто во всем видит подвох, - пропел в ответ Спящий красавец, - попадет в чертополох.

- Дурацкая песенка! – взбесилась я. – Лучше сказать: кто всем верит – тот дурак, попадает он впросак.

- О, да ты в поэзии поднаторел, Крошка! – расхохотался Брайер, чем вывел меня из себя ещё больше. – По-моему, чтобы подобреть, тебе нужна мягкая постель и несколько часов крепкого сна. Могу устроить по старой дружбе, - он подмигнул и сделал попытку приобнять меня за плечи.

- Лапки прибери, котик, - посоветовала я ему, отшатываясь. – Иначе хвостик вырву и усики заодно.

- Значит, я – котик? – Шпиндель находился в прекрасном расположении духа (впрочем, как почти всегда, несмотря на свои глупости). – Тогда ты – мышка. Такая же серая, невзрачная, но очень боевая. Как оскалит зубки – так все окрестные коты бегут в ужасе прочь, - он опять засмеялся, а потом сказал, примирительно: - Ладно, идем. Что-то мне подсказывает, что дед не станет нас обманывать. Подобные встречи неслучайны, можешь мне поверить. Моя фея не могла ошибиться и не отправила бы нас в западню.

У меня накипело многое о его фее, но я промолчала. Потому что почувствовала, как невероятно устала – от волнений, от бродяжничества по дорогам иного мира, от свалившейся на меня информации по поводу моей собственной жизни… Мне и правда ничего сейчас так не хотелось, как завернуться в теплое одеяло и поспать. Возможно, я не отказалась бы проспать и сто лет, если бы после пробуждения всё вернулось на свои места, и я никогда больше не встретила сумасбродного Брайера с его бредовыми идеями по поводу поиска любви все его жизни.

- Не грусти. Всё будет хорошо, Крошка, - Брайер всё-таки приобнял меня, и мне уже было лениво вывертываться из-под его руки.

Да и под его рукой было как-то особенно уютно. Как будто я уже укрылась одеялом и провалилась в волшебный сон.

Кровать в комнате, которую снял Брайер, была одна. Но Спящий красавец по-рыцарски уступил постель мне, а сам улегся на лавку, подсунув под голову наш походный мешок.

Я проспала на удивление долго и крепко, и проснулась, когда солнце уже светило в щелку между ставнями.

Брайер дрых сном праведника, уронив на пол сумку и сунув вместо подушки кулак под щёку. Подумав немного, я слезла с постели, взяла подушку и на цыпочках подошла к колдуну. Можно было сунуть ему подушку и уйти, но что-то меня остановило, и я продолжала стоять возле лавки, переступая босыми ногами по холодному полу, и таращась в лицо Спящему красавцу. Сейчас он был такой умиротворенный, даже улыбался во сне… Интересно, ему снилась его прекрасная фея? С чего бы на этой смазливой мордочке появилась такая довольная улыбка?

- Хочешь меня задушить? – спросил вдруг колдун, не открывая глаза.

От неожиданности я шарахнулась в сторону, но он уже ловко сцапал меня за запястье, притянув к себе.

- Что за шутки, - сердито сказала я, пытаясь освободиться. – Просто пожалела одного болвана, хотела поделиться подушкой.

- Такая добрая, - с наигранным умилением сказал Брайер, но меня отпустил и забрал подушку, устраиваясь на лавке поудобнее.

Я собиралась правдиво сказать ему, кто он такой и почему мне особенно не нравится, но тут в дверь постучали – вернее, заскреблись.

- Кто это? – Брайер немедленно перестал зубоскалить, достал из рукава варган, зажал его в ладони, а потом велел мне: - Открой!

- Привратника нашел, что ли? – возмутилась я.

- Открой, - повторил он, и я со вздохом поплелась к двери.

Кого там принесло в такую рань?

Я не без опаски отодвинула засов, приоткрыла дверь и увидела мальчишку – внука мастера гобеленов. Синдри. Мальчишку звали Синдри.

- Доброе утро, - сказал он серьезно, но чумазая мордочка была хитрющей. – Дедушка закончил то, что обещал, - он выудил из-за пазухи сверток размером ладони в три.

- Уже?! – раздался позади взволнованный голос Брайера, и меня бесцеремонно отодвинули в сторону, распахивая двери пошире.

- Входи, разбойник, - сказал Спящий красавец, очень довольный. – работа за три грошена, как и договаривались.

Я ожидала, что мальчишка передаст колдуну сверток, но Синдри снова запустил смуглую ручку за пазуху и достал что-то узкое и длинное, завернутое в тряпицу.

- Деньги, - потребовал он, выставив руку ладонью вверх.

Брайер торжественно отсчитал три грошена и получил, наконец, свой заветный чехол.

Нетерпеливо развернув тряпку, колдун ахнул, и я подошла поближе, чтобы посмотреть – что там сваял старик-мастер.

- Это же… это же… Брайер выглядел потрясенным, жадно разглядывая плетеный чехол с кисточкой, - это же точная копия моего прежнего чехла! Ну, почти точная… И чехол идеально подходит! – он вложил варган в гобелен, как меч в ножны, и снова залюбовался на вышивку.

Я тоже оценила тонкую и изящную работу. На плетеном чехле красовалась стройная фигурка в белом платье, с распущенными светлыми волосами. Фея. Ну да, кто бы сомневался. Фея протягивала вперед руку и поражала лучом света, исходившим из ладони, горбатую черную ведьму. И вокруг – розочки, разумеется. Красные, белые…

- Это моя возлюбленная побеждает Карабасиху, - благоговейно произнес Брайер, поглаживая плетенье. - Она была именно такой – в белом платье, увитая розами, а её волосы – золотистые, рыжеватые, были распущенными и сияли. Только на прежнем чехле не было ведьмы… Это значит, что мы вместе победим зло. Я найду свою возлюбленную, и мы победим.

- Тебя-то тут не изобразили, - подсказала я.

- Чехол-то для моего варгана, - ответил он мне в тон. – Я должен поговорить с мастером. Он знает, где искать мою возлюбленную!

Тут мальчишка громко шмыгнул носом, напоминая о себе.

- Дедушка сказал, что вы захотите вернуться, - сказал Синдри, презрительно выпятив нижнюю губу, - но мастера гобеленов не объясняют предсказаний. Они их плетут.

- Но я должен узнать, где живет фея! – возмутился Брайер.

- Дедушка сказал, что вы обязательно будете болтать про фею, - Синдри протянул мне сверток, который достал раньше, - поэтому он велел, чтобы я передал вашему спутнику вот это. Дедушка сказал, что это принадлежало фее.

Но прежде, чем я успела взять эту странную посылку, Брайер выхватил сверток, сунув варган